Книга Похитители красоты, страница 24. Автор книги Паскаль Брюкнер

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Похитители красоты»

Cтраница 24

Возможно, все жители куда-то уехали. Во дворах я не заметил ни велосипедов, ни мотоциклов, ни машин. Мы звали, сложив руки рупором, и мне вспомнилось, как я двумя днями раньше так же кричал до изнеможения у дома Стейнеров. Осунувшаяся Элен с тревогой озиралась вокруг.

— Пойдем, я не хочу здесь оставаться, не нравится мне все это.

Почти бегом она двинулась дальше. Когда мы вышли из деревни, было уже светло, и перспектива перед нами открылась самая мрачная. Ледяные тиски убили все живое, я не знаю ничего более гнетущего, чем горный пейзаж на рассвете в это время года. Небо расплющилось о землю, утонуло в свету, белизна стерла все краски, и невозможно было представить, глядя на этот снежный панцирь, что здесь когда-то была трава, зеленые побеги, ручьи. И повсюду только лес, бескрайний, непроходимый: не стройные, как колоннада в готическом соборе, ряды стволов, а толпа великанов, теснящихся по обеим сторонам дороги, наступающих, готовых заполонить всякое пустое пространство, — словно вернулись те далекие времена, когда Европа была покрыта дебрями и кишела диким зверьем. Чуть слышный гул поднимался от крон, нарастая, мощно вибрируя. Глупо, но каждое дерево казалось мне воплощением Стейнера, и я воображал, как все они дружно хлещут нас ветвями в наказание. Мы брели не зная куда под ногами у этих мастодонтов, а кроны их тонули в тумане. Ненавижу ели, ненавижу этих безмолвных стражей горных вершин.

Внезапно Элен рухнула на кочку у обочины дороги. Силы покинули ее, и она расплакалась, второй раз за неполные сутки. Я обнял ее, попытался поднять

— Мне так страшно, Бенжамен, так страшно.

Элен и вправду боялась — это она-то, которой все было нипочем. Мне стало жутко. Я увещевал ее, как мог: мы ведь во Франции, не такой уж большой стране, с умеренным климатом, в районе оживленного движения, которое временно парализовано из-за каприза погоды. Здесь проезжают тысячи туристов, дорожная сеть превосходная. Мы наверняка встретим снегоуборочную машину. Не может быть, чтобы власти за целый день не почесались расчистить автомобильную трассу такого значения. Я готов был возненавидеть Элен за слабость, тем более что и сам ощущал нависшую над нами угрозу. Стаи траурно-черных птиц с карканьем проносились над головой. В памяти всплыли обрывки школьных уроков географии — что-то об оттоке населения из сельской местности. А может быть, какими-то злыми чарами нас занесло в другой век, в другой мир, не обозначенный ни в каких атласах и картах?

Дорога вилась белесой лентой в уныло-тусклом свете февральского утра. Будочка, возникшая на склоне за поворотом — ни дать ни взять, кусок сахара на краю блюдца, — ненадолго вернула нам надежду. Это была автобусная остановка, пустая, заброшенная; с полчаса мы дрогли там в холоде и сырости. Стенки сотрясались от порывов ветра. Я так устал, что задремал прямо на ледяной бетонной скамье. Элен умоляла меня не спать, но я клевал носом. Она вытащила меня и из этого убежища, силой заставив подняться. Я был свинцовой глыбой, которую едва несли слабые ноги. Кончики пальцев совсем онемели. Что вы хотите — я горожанин, неженка, не лесоруб какой-нибудь и не любитель пеших походов с накачанными мышцами. С ума мы, что ли, сошли — смылись чуть свет, вместо того чтобы в теплой постели спокойно дождаться механика. Мы просто исчезнем, сольемся с белизной — и все. Даже Раймонова мерзкая рожа была мне милее, чем эта глушь.

Я проклинал свою спутницу; все наши беды за эти два дня приключились только оттого, что я шел у нее на поводу. Эта женщина приносила мне несчастье. Брели мы теперь куда глаза глядят: на перекрестках бросали жребий — направо повернуть или налево. Вот уже три часа мы плутали наугад, так никого и не встретив, захваченные с собой припасы давно съели. В моих ботинках — а я-то считал их непромокаемыми — хлюпала вода. От тяжелой сумки ломило спину, не знаю, что мешало мне ее бросить. Все будто ополчилось против нас; как на грех, еще заклубился туман, и мы ничего не видели в нескольких метрах от себя. Снег неподвижными волнами накрыл все вокруг, и лес застыл, словно заколдованный. Острые скалы торчали там и сям жуткими обломанными клыками. Я до того устал, что больше не чувствовал страха.

Мы свернули на дорогу под высоким горным карнизом, словно присыпанным белой пудрой, ветер сдувал и взметал ее. Мне показалось, будто между клочьями тумана мелькнула крыша. Я напряг зрение, вглядываясь в ту сторону: там мерцал свет, поднимался кверху дымок. Мне не померещилось: наконец-то люди, хоть с кем-то можно будет поговорить! Одна только надежда на это придала нам сил. Туман понемногу рассеивался, мы подходили все ближе, и эта постройка в окружении высоких елей, прилепившаяся к крутому утесу, вдруг показалась мне знакомой. Где-то я ее уже видел. Но где?..

Мало-помалу стала очевидной горькая правда: описав огромный круг, мы вернулись к дому Стейнеров. Местности-то мы не знали, да еще этот полумрак, и лес везде одинаковый — немудрено было заблудиться. Я отказывался в это поверить, не может быть, не могли мы дать такого маху. Когда Элен тоже узнала мызу, она вскрикнула и кинулась назад, — наверно, и адское пламя не напугало бы ее сильнее. На сей раз я остановил ее: довольно, до сих пор я ее слушался, о том, чтобы опять брести наобум, не может быть и речи. Но никакими силами невозможно было ее переубедить. Ее всю трясло от безотчетного ужаса перед этим местом и его обитателями. Она готова была даже расстаться со мной, лишь бы не возвращаться туда.

Вот тут-то, пока мы препирались — я тянул ее в одну сторону, она меня в другую, — и затарахтел мотор. Мы оба услышали урчание мощного двигателя, работавшего на малых оборотах. И тотчас включились две белые фары, выхватив нас лучами из сумрака. Мы замерли, уставившись на машину, — ясно, что она могла принадлежать только кому-то из дома. Она затормозила в нескольких метрах от нас, дважды мигнула фарами дальнего света. Это была легковушка с откидным верхом, кажется, шведская, серая с металлическим блеском, вся в грязи и снегу. Ветровое стекло до того заляпанное, что лица водителя мы разглядеть не могли. Передняя дверца распахнулась, и из машины вышла женщина, закутанная в анорак с меховым воротником, — Франческа, супруга хозяина. Но это была совсем новая Франческа, бодрая на удивление, энергия так и била в ней ключом. Потом я еще не раз поражался тому, как она менялась. Эта женщина всякий раз будто заново рождалась, за короткое время из тусклой становясь лучезарной. У меня горло перехватило от смущения, и я еле выдавил из себя:

— Мадам, нам необходимо быть в Париже сегодня вечером. Мы решили уйти рано утром, чтобы не беспокоить вас.

Она ответила не сразу, наслаждаясь нашей растерянностью:

— Далеко же вы ушли, как я погляжу! Много было толку вставать ни свет ни заря!

Вид у нас, наверно, был самый жалкий — встрепанные, красные, с мокрыми носами, в съехавших на глаза шапках. Элен представилась. Стейнерша чуть заметно кивнула в знак приветствия и окинула ее оценивающим взглядом с головы до ног. Похоже, над всеми этими церемониями она от души потешалась.

— Если вы хотели уйти, вам стоило только слово сказать. Никто вас не держит. Да если бы я не уговорила мужа, вы вообще ночевали бы на улице!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация