— И он уплатил свой проигрыш?
— Уплатил, сэр.
Ноллес с любопытством посмотрел на сумку Саймона:
— Что у тебя в ней?
— Заклад, который он проиграл.
— Так что же это? Золотой кубок? Серебряное блюдо? Вместо ответа Саймон открыл сумку и вытряхнул ее над палубой.
Сэр Роберт присвистнул и отвернулся.
— Господи! — сказал он. — Сдается мне, что со мной в Бретань плывут молодцы, с которыми шутки плохи.
Глава XIX
Как английский оруженосец повстречал французского оруженосца
Маленький флот сэра Роберта Ноллеса завидел бретонский берег вблизи Канкаля. Они обогнули мыс Груэн, проплыли мимо порта Сент-Мало и поднимались по длинному узкому эстуарию Ранса, пока не завидели древние стены Динана, который находился в руках партии Монфора, на чьей стороне были англичане. Тут свели на берег лошадей, выгрузили припасы, и войско стало лагерем под городом, пока начальники ожидали известий о положении дел и о том, где можно найти больше чести и добычи.
Вся Франция испытывала тяготы из-за войны с Англией, длившейся уже десять лет, но ни одна провинция не была в столь ужасном состоянии, как злополучная Бретань. В Нормандию или Пикардию англичане вторгались лишь время от времени, но Бретань стала жертвой не только столкновений двух великих противников — ее еще раздирали непрерывные междоусобицы, и она не находила передышки от страданий. Гражданская война вспыхнула там в 1344 году, когда Монфор и Блуа заявили свои права на герцогство, оставшееся без законного правителя. Англия вступилась за Монфора, Франция — за Блуа. Ни у той, ни у другой стороны не хватало сил взять над соперником решительный верх, и история десяти лет нескончаемой войны представляла собой лишь длинный список бесплодных нападений врасплох, засад, схваток и стычек, взятых, а затем потерянных городов, перемежающихся побед и поражений, от которых ничего, в сущности, не менялось. И Монфор и Блуа исчезли со сцены — первый погиб, второй попал в плен к англичанам, — но никакой роли это не сыграло. Уроненные ими окровавленные мечи подхватили их супруги, и борьба продолжалась даже с еще большей свирепостью.
Юг и восток герцогства удерживала партия Блуа, и в Нанте, его столице, стоял сильный французский гарнизон. На севере и западе господствовали сторонники Монфора — за спиной у них было островное королевство, и, что ни день, из моря у северного горизонта поднимались паруса все новых кораблей, доставляющих через Ла-Манш очередных искателей славы и наживы.
Средняя же часть герцогства стала краем крови и насилия, где меч заменял закон. Она была усеяна замками; владельцы некоторых держали сторону одной партии, некоторые — другой, большинство же этих замков превратилось в разбойничьи гнезда, где творились чудовищные деяния, ибо засевшие в них звери в человеческом обличье, зная, что их никто не может призвать к ответу, вели войну со всем миром и с помощью дыбы и огня отбирали последнее достояние у тех, кто попадал в их жестокие руки. Поля давно уже заросли бурьяном. Торговля замерла. От Ренна на востоке до Эннебона на западе, от Динана на севере до Нанта на юге не нашлось бы такого места, где жизнь мужчины или честь женщины были бы в безопасности. Вот каков был край, в который теперь углублялось войско сэра Ноллеса, — край, полный тьмы и крови, самый печальный, самый черный во всем христианском мире.
Однако юное сердце Найджела, который ехал рядом с Ноллесом во главе копейщиков, было беспечальным, и он вовсе не считал, что судьба толкнула его на слишком уж трудный путь. Напротив, он благословлял свою счастливую звезду за то, что она привела его в столь восхитительную страну. Слушая рассказы о баронах-разбойниках, глядя на черные шрамы, которые война оставила на прекрасном лике холмов, он думал, что никакой герой, или сказитель, или трувер не повествовал о землях, сулящих столь много, где было бы столько простора для рыцарских деяний, столько возможности завоевать честь и славу.
Взяв в плен Рыжего Хорька, он сделал первый шаг к выполнению своего обета. И конечно, где-то среди этих чудесных холмов он совершит второй подвиг, быть может, даже более прекрасный. В морском бою он сражался бок о бок со своими товарищами, просто выполняя свой долг, и не усматривал в этом ничего примечательного. Нет, к ногам леди Мери он сложит деяние, достойное ее. И в раздираемой войной Бретани ему, без сомнения, представится желанный случай. А после второго подвига будет странно, если он не сумеет вскоре совершить третьего и освободит себя от обета, обретя право вновь взглянуть ей в лицо. Великолепный золотистый конь под ним выделывал курбеты, его гилфордские доспехи блестели на солнце, меч звенел о железное стремя, рука сжимала крепкое ясеневое копье отца, и он, улыбаясь, с легким сердцем поглядывал направо и налево, не пошлет ли ему судьба желанной удачи.
Дорога от Динана до Кона, по которой двигалось маленькое войско, то взбегала на пологие холмы, то спускалась в лощины, слева тянулась болотистая равнина, где на своем пути к морю петляла река Ранс, справа простирались леса, укрывавшие редкие деревушки, такие убогие и нищие, что ни один грабитель не стал бы тратить на них время. При первой вспышке солнца на железной каске крестьяне спешили укрыться среди кустов на опушке, откуда в любой миг могли ускользнуть в тайные убежища под защитой густой чащи. Они равно и тяжко страдали от бесчинств конных и пеших солдат, под чьим бы знаменем те ни воевали, а когда подвертывался удобный случай, свирепо мстили за свои обиды, тоже не разбирая между соперничающими партиями, чем обрекали себя на новые страдания.
Англичане вскоре убедились, на что способны эти несчастные существа, низведенные до положения диких зверей, — неподалеку от Кона они наткнулись на труп собрата по оружию, попавшего в засаду и убитого. Каким образом крестьяне сумели его одолеть, отгадать было невозможно, однако ужасный способ, каким удалось убить его, несмотря на броню, сомнений не вызывал. По меньшей мере восемь человек приволокли огромный камень и бросили на него. Он лежал раздавленный, точно краб в разбитой скорлупе. И пока отряд угрюмо проходил мимо, кулаки гневно грозили в сторону леса, и страшные проклятия сыпались на попрятавшихся там убийц несчастного, чья эмблема — моленский крест — свидетельствовала, что он состоял на службе у дома Бентли, глава которого, сэр Уолтер, в это время командовал английскими силами в Бретани.
Сэр Роберт Ноллес не раз бывал тут и вел своих людей с искусством и предусмотрительностью опытного ветерана, который старается ничего не оставлять на волю случая и пропускает мимо ушей упреки глупцов в излишней осторожности. В Динане он набрал еще лучников и жандармов, так что в войске его теперь было около пятисот солдат. Впереди под его началом ехали пятьдесят конных копейщиков в полном вооружении, готовые отразить любое внезапное нападение. За ними шли лучники, замыкал же колонну второй конный отряд. По флангам располагались дозоры конников, а десяток разведчиков, развернувшихся веером, осматривали каждый овраг и лощину впереди. Вот так трое суток сэр Роберт Ноллес продвигался вперед по Южной дороге.
