— Неужели это все, что мы можем получить? Нам просто необходимы более точные данные.
Патрик стал вновь перемещать созвездия.
— Это была лишь самая первая попытка. Ваш перевод дает нам возможность проверить еще более десятка вариантов. Давай пройдемся по каждому из них, и как можно быстрее.
Они взялись за работу бок о бок. В распоряжении Патрика оказались заранее разработанные компьютерные программы для вращения проектора, а текст кодекса помогал вносить уточняющие поправки. Трудились они в основном молча — все внимание Патрика было сосредоточено на куполе, изображавшем звездное небо.
В третьем часу ночи, после особенно затянувшейся паузы, в голову Чель стали лезть жуткие воспоминания о Волси и его смерти.
Поэтому она испытала облегчение, когда Патрик отвлек ее вопросом.
— И что же? — спросил он. — Прежде чем началась вся эта свистопляска, ты успела побывать в Петене, как собиралась? И написала все те статьи, что планировала?
Когда они расстались и Патрик был вынужден съехать с ее квартиры, именно такие предлоги использовала Чель, чтобы прекратить отношения с ним.
— Почти все, — тихо ответила она.
— Ну уж после этого ты станешь мировым светилом на всю оставшуюся жизнь, — заметил он.
Казалось, Патрик запамятовал, что «после этого» она могла прежде всего надолго угодить в тюрьму. Странно, но даже сейчас, когда мир вокруг рушился, в его голосе слышались нотки зависти. Несмотря на все потуги Патрика и его действительно упорную работу, археоастрономия почти никого не интересовала. Ему приходилось годами убеждать корифеев науки, что его деятельность действительно крайне важна. Но тем не менее на любой конференции он всегда получал слово для доклада одним из последних, публиковал статьи в никому не известных журналах, а его книгу издательства упорно отвергали.
Чель же даже не понимала, как глубоко это его ранит, до того вечера, когда ей вручили одну из самых престижных наград Американского сообщества лингвистов. Они уже заказали тогда вторую бутылку санджовезе
[28]
в своем любимом итальянском ресторане, когда он поднял свой бокал и произнес такой тост:
— За тебя! А точнее — за правильный выбор научной специальности.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ничего особенного, — ответил он, делая большой глоток. — Я просто счастлив, что твоя эпиграфия получила заслуженное признание.
Он и потом делал все, чтобы не выдать своих истинных чувств, когда появлялась ее очередная крупная публикация или ее труд удостаивался премии, но его радость становилась все более неискренней. В результате Чель стала рассказывать ему только о неприятностях на работе — жаловалась на нерадивых студентов или на политику, проводимую руководством музея Гетти. Она делилась с ним всем плохим, что с ней происходило, не упоминая о хорошем. Сначала показалось, что так легче. Но с каждой маленькой недомолвкой они все больше отдалялись друг от друга.
Патрик снова поменял расположение созвездий на куполе.
— Я тут начал кое с кем встречаться, — бросил он будто невзначай.
Чель пристально посмотрела на него:
— Неужели?
— Да. Это продолжается уже пару месяцев. Ее зовут Марта.
— У тебя это серьезно?
— Похоже, что да, — ответил он. — Признаюсь, ее сначала несколько расстроила наша с тобой сегодняшняя встреча, но я объяснил ей, насколько это важно. Хотя, согласись, необычный повод для свидания с девушкой из прошлого, да еще посреди ночи.
— Я не знакома ни с кем по имени Марта, кому меньше шестидесяти.
— О, она намного моложе, если ты действительно серьезно.
— Так она совсем девочка? Час от часу не легче!
— Вообще-то ей тридцать пять, и она известный театральный режиссер. Мечтает о нашей свадьбе.
Чель неожиданно уязвило, что он собрался жениться так скоро после их расставания, но она лишь заметила:
— По крайней мере вы работаете в совершенно разных сферах.
На этот раз Патрик спросил:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Только то, что между вами… что между вами не возникнет профессиональных разногласий.
— Так ты считаешь, что именно в этом заключалась наша с тобой проблема?
— Не знаю, но очень может быть. — Она передернула плечами.
— Нет, Чель, проблема заключалась не в том, что я пытался состязаться с тобой, — сказал он медленно и отчетливо. — До тех пор, пока ты не поймешь наконец, что давно превзошла самые смелые надежды, с которыми только мог связывать твое будущее отец, ты никогда не будешь счастлива. И не сможешь сделать счастливым никого другого.
Чель отвернулась к монитору компьютера:
— Все. Нам надо полностью сконцентрироваться на работе.
Через десять минут Патрик окончательно остановил проектор и вновь нарушил глубокую тишину огромного зала.
— Это отвечает всем ограничениям из текста, — сказал он, указывая вверх. — Всем восемнадцати.
— Ты уверен, что это окончательный вариант? — спросила Чель.
— Да, это то, что нам нужно, — кивнул он. — Между 15.30 и 15.57 градусами северной широты и между 900 и 970 годами нашей эры. Мы все равно не сможем определить единую точку на поверхности Земли, но имеем полное право держаться средних значений. Следовательно, речь идет приблизительно о 15.50 градусах и 935 годе. Говорил же тебе, что справлюсь с этой задачей!
Это значило, что над ними была сейчас картина неба, какую видел Пактуль, когда создавал свой кодекс. В точности такая же. В работе Чель было достаточно моментов, когда она ощущала подлинное волнение, но этого уникального чувства проникновения сквозь время и пространство ей не доводилось испытывать никогда. Она понимала, как близко они подошли к получению необходимого результата.
— Это у самой южной границы Петена, как ты и предполагала, — сказал Патрик, закатывая рукава рубашки. На столе рядом с проектором он расстелил карту региона, населенного майя. Карта оказалась удобной, поскольку на ней были нанесены параллели с интервалами всего в полградуса. — Это не Тикаль, не Уаксатун и не Пьедрас Неграс — они все лежат уже ближе к 17 градусу северной широты. Следовательно, искать нужно гораздо южнее.
Он пальцем провел воображаемую линию. На карте были обозначены все известные древние города майя в юго-восточном Петене, но проведенная Патриком линия не пересекалась ни с одним из них, как, впрочем, и ни с одним из более мелких памятников архитектуры.
Но Чель уже овладело смутное беспокойство.
— Здесь есть компьютер, которым я смогла бы сейчас воспользоваться? — спросила она.
Патрик жестом указал на дверь офиса в стене зала планетария.
