— Теперь мы добились своего! — торжественно объявил он своим сторонникам всего лишь месяц назад, пока верховный жрец с гордостью оглядывал собравшихся. — Мы это сделали. Все вместе.
И он не кривил душой. Они сделали это действительно все вместе, пусть далеко не каждый из двадцати шести мужчин, женщин и уже двоих детей, родившихся здесь же, до конца понимал свою роль в этом свершении. В тот день некоторые из прозелитов попросили, чтобы он произнес перед ними речь с вершины холма, а не со скромных ступеней своего домика. Он лишь улыбнулся в ответ.
— Вероятно, однажды наступит день, когда у нас появится Властитель, — сказал он. — Но не сейчас, и им, конечно же, буду не я.
Прежде он был солдатом и большую часть жизни провел в пустынных краях: в Аризоне, в Кувейте, в Саудовской Аравии. И потому, когда его впервые командировали в Гватемалу, ему сначала было трудно дышать этим влажным воздухом. Он чувствовал дискомфорт от постоянного пребывания под густым навесом деревьев, листья которых почти не пропускали света. Но уже вскоре он влюбился в эту страну. Разумеется, не в Гватемала-Сити, кишевший ворами и нищими, и не в их военных, ничем не заслуживших свою чванливость и заносчивость, которых его послали обучать. Он полюбил таинственный мир, затерянный в джунглях.
Поначалу аборигены-майя были для него лишь едва различимыми фигурками, попадавшимися вдоль сельских проселков и даже не отрывавшимися от своих трудов, чтобы взглянуть, как он проносится мимо на своем джипе. Но затем, используя увольнительные, он начал отлучаться с военной базы, чтобы посетить руины Тикаля и Копана. Потом стал зачитываться книгами о культуре народа, который вынес не только геноцид конкистадоров, но затем и целые столетия угнетения людьми, подобными ему самому, которые стремились окончательно уничтожить это. И ко времени знакомства с верховным жрецом он уже знал, что должен делать.
Будучи кадровым офицером, он сознавал важность жесткой дисциплины, властной команды, поэтому использовал свои навыки, чтобы полностью подчинить себе своих последователей. Но он понимал, что этим функции командира и ограничиваются. Он заставлял низшие чины слепо следовать за собой, чего бы это ни стоило. Так можно было выигрывать сражения, но не построить тысячелетнюю цивилизацию. Он не знал, как воспитать из своей паствы новых лидеров и жрецов, как вызвать у них самостоятельное желание заложить фундамент города, который переживет их самих. Сторонники уговаривали его произносить речи с вершины холма, потому что по-прежнему нуждались в его приказах. Им было не обойтись без командира. Они голыми руками сумели возвести подобие небольшого города, но их страшила необходимость создать новую цивилизацию. Во имя своей новой веры они пожертвовали очень многим — семьями, работой, всем, чем владели прежде, — но теперь с ними произошло нечто, приводившее их в ужас: жизнь показала, что они сделали правильный выбор.
Он посмотрел на горы в окно своего укромного жилища и, быть может, сделал это в последний раз. После всех приготовлений и всех трудов оказалось, что эти вершины вовсе не то убежище, в котором они нуждались. Расположенное на отшибе, оно все равно попало в зону карантина, в эпицентр эпидемии, погубившей уже тысячи горожан и угрожавшей жизням десятков тысяч в самом близком будущем. Ему придется вывести своих людей в место, известное им только по книгам, и он был готов к тому, что не всем суждено добраться до цели живыми.
Он отвел взгляд от окна и придал лицу такое выражение, чтобы даже его старшие сподвижники — двое мужчин и женщина, сидевшие сейчас рядом с ним за обеденным столом, — могли прочитать на нем лишь вдохновение и уверенность.
— Восемнадцать месяцев строительства, — сказал Марк Лафферти, — а теперь все придется начинать заново.
Лафферти — не первой молодости инженер-строитель, вырос в окрестностях Три-Майл-Айленда
[30]
, что как бы изначально обрекало его на трагическое мировосприятие. Но это не мешало ему быть первоклассным профессионалом, который руководил у них всеми работами.
Ничего сразу не ответив, их лидер встал из-за стола и принялся энергично расхаживать по комнате. Им, вероятно, казалось, что это его способ собраться с мыслями. Ему же иногда даже делалось грустно от осознания, как легко манипулировать людьми, которые нуждаются в указаниях вождя. Не будь верховного жреца, с кем можно говорить откровенно, он, вероятно, уже свихнулся бы от тоски.
— Марк, — сказал он наконец, — ты только посмотри на всю невероятную работу, которую ты выполнил здесь! А потом представь, как ты развернешься, когда у тебя под рукой окажутся подлинные материалы. Глина, дерево, настоящий тростник. И у нас на новом месте будет гораздо больше пространства для развития. Намного больше, чем здесь. И еще: загляни в свою душу. Ты не хуже меня понимаешь, что эти горы никогда не подходили для наших целей. Нам надо было двигаться на юг с самого начала.
Он снова сел за стол с расстеленными на нем картами Лос-Анджелеса, западного побережья штата и пути, что вел через Мексику в Центральную Америку. На этом маршруте он уже наметил те места, где от Лафферти можно будет избавиться, если он начнет действовать разлагающе на моральный дух общины. Но время для таких решений придет много позже. Сначала нужно осуществить побег. А еще одно дело должно быть сделано прежде, чем они отправятся в дорогу.
Он знал, что следующим слово возьмет Дэвид Сарно, который присоединился к ним одним из первых. В прошлом владелец крупной фермы, Сарно не смог пережить внедрения генетически модифицированных продуктов. Этот человек не только прекрасно разбирался в сельском хозяйстве, но и обладал задатками лидера, которые стоило попытаться в нем развить.
— Основываясь на свойствах почвы и среднемесячных температурах в тех краях, нам, конечно, не составит труда выращивать кукурузу и бобовые культуры. Вот с пшеницей могут возникнуть сложности, хотя мы вполне можем обойтись и без нее, — сказал он.
— А что обо всем этом думает верховный жрец? — спросила Лора Уоллер. Лора присоединилась к ним, будучи тридцатидвухлетней школьной учительницей, только что разведенной с мужем после четырех драматических попыток забеременеть из пробирки. Ныне же она была на восьмом месяце, ожидая первенца, зачатого естественным путем.
— Он полностью согласен. Уход на юг — единственно правильное решение для всех нас.
Потом снова подал голос Лафферти. Это уже начинало действовать на нервы.
— Нам понадобится восемь большегрузных фур, чтобы вывезти все имущество. Как мы сумеем перебраться с ними через границу?
Он чуть сдвинул карты на столе в сторону.
— Мы разместим все максимум в четырех фурах. Прежде всего погрузим семена, медикаменты и оружие.
Входная дверь открылась. Вошел верховный жрец. Все в комнате вздохнули с облегчением, поняв, что он сумел благополучно вернуться. И уже не в первый раз он видел, насколько важен для этих людей его партнер, преисполненный теплоты, доброты, внимания к нуждам людей.
