Рут показалось, что Нельсон немного успокоился, и его голос зазвучал мягче.
— Так что ты от меня хочешь?
— Не знаю. — Она действительно не знала. Конечно, ей хотелось, чтобы он оставался с ней до рождения, а после они бы вместе воспитывали ребенка. Но такой вариант на повестке дня не стоял. — Наверное, чтобы было с кем поговорить.
— Ну, можешь со мной всегда говорить. Тебе делали УЗИ?
— Да, сказали, что у него длинные ноги.
— У него?
— Я думаю, это мальчик. Назвала его Тоби.
— Тоби! — Машина резко вильнула в сторону. — Ты не можешь назвать его Тоби.
— Почему?
Нельсон колебался. Рут ждала, что он скажет: это имя для педика. Но даже для Нельсона это было бы слишком.
— Полагаешь, я должна назвать его Гарри?
— Гарри? Ну уж нет! С тех пор как появился Гарри Поттер, это имя стало нарицательным! Назови его… в честь своего отца.
— Эрнстом?
— Почему бы и нет?
— Надо посоветоваться с Катбадом.
— Уж он тебе присоветует. Что-нибудь вроде Юпитера Лунного Грамблвида. Почему ты не хочешь дать бедному ребенку нормальное имя? Например, Том?
— Или Дик?
Они не могут долго находиться вместе, чтобы не поругаться, подумала Рут. И все же она была довольна. Почти развеселилась. Говорить о ребенке, обсуждать, как его назвать, — от этого ее беременность приобрела реальность, подобного она не испытывала с момента первого УЗИ. Нет, не беременность, а сам ребенок стал реальным. Или мысль, что он превратится в человечка, личность. Будет есть сандвичи «Мармайт», рисовать, играть в футбол и прыгать по лужам. Рут улыбнулась.
Они ехали по окружной дороге, и Нельсон, как обычно, вел машину очень быстро. Рут иногда казалось, что он и полицейским стал только для того, чтобы не платить штрафы за превышение скорости.
Оказывается, в его голове тоже кружились мысли.
— Странно, — заметил он, обгоняя грузовик, — мы не так уж хорошо знаем друг друга, но у нас есть общий ребенок.
— Он не общий, — возразила Рут.
— Общий.
— Но мы не вместе. Ты ведь не собираешься ходить на школьные родительские собрания?
— Ты не о том.
— Я только хочу сказать, что ребенок полностью мой, хотя ты его отец. Вот и все.
— Спасибо.
— Ты должен быть доволен — я ничего не требую.
— Ты должна быть довольна — я же не дал деру.
Абсурдность этой пикировки заставила обоих рассмеяться.
— Как родители? — спросил Нельсон. — Поддерживают? — Он произнес это так, словно хвастался только что выученным компьютерным термином.
— Не очень. Они упертые христиане и считают, что я буду гореть в аду.
— Смирятся, когда родится ребенок.
— Наверное.
— У тебя есть братья или сестры?
«Нельсон прав, — подумала Рут. — Странно, что у меня от него ребенок, а мы так мало знаем о жизни друг друга».
— А у тебя есть брат или сестра? — спросила она.
— Брат, но мы с ним не близки. Живет в Лондоне.
— Детей имеет?
— Двух.
У Тоби будут родственники. Это ей в голову не приходило.
— Будешь продолжать работать? — поинтересовался Нельсон.
— Разумеется. Надо же его содержать.
— Я тебе сказал, что хочу помогать.
— Помню. Но давай рассуждать здраво: если ты не признаешься Мишель, то мало что сможешь сделать. Но это не важно. Я не хочу помощи. Купишь ему велосипед или что-нибудь в этом роде.
— Первый футбольный мяч.
— Только, надеюсь, не станешь настаивать, чтобы он болел за какую-нибудь убогую северную команду.
— А как же — за «Блэкпул».
— А если я захочу, чтобы он болел за… — Рут перебрала в уме названия клубов, выбирая самый неприятный для Нельсона, — …за «Арсенал»?
— В таком случае я буду требовать, чтобы тебя взяли под стражу. — Он улыбнулся и добавил: — Что ты расскажешь ему обо мне? Я не хочу, чтобы мой сын рос, не зная, кто его отец.
— Пока не знаю, — ответила Рут. — Доберусь до моста, тогда и начну думать, как перейти через реку, а пока не стану ломать голову.
Сейчас этот мост ей казался перекинутой через Ниагарский водопад шаткой дощечкой. Если не будет знать Мишель, как она сможет сказать своему сыну, что его отец — Нельсон?
Они уже были на дороге в Солтмарш. Начался прилив — море поднялось, образовав сверкающие голубые лужи между островками высокой зеленой травы. Рут опустила стекло и вдохнула солоноватый воздух.
— Ты любишь здешнюю округу? — спросил Нельсон.
— Да.
— Тогда мне нет смысла убеждать тебя, что это слишком уединенное место для того, чтобы растить сына.
— Нет.
Он остановился у ее дома.
— Хочешь зайти? — спросила Рут.
Нельсон смутился:
— Мне надо возвращаться. Я обещал отвезти Мишель в садовый центр.
— Тогда поезжай.
Она вышла из машины и стала искать в сумочке ключи. Нельсон наблюдал за ней, сидя за рулем. Глядя, как Рут стоит на пороге своего дома в мятой юбке, с повязкой на глазу, он почувствовал, как у него сжалось сердце.
— Рут! — крикнул Нельсон.
Она обернулась.
— Береги себя!
Рут помахала рукой и улыбнулась, нашла наконец ключи и скрылась в доме.
24 июня
Фортуна
Очень жарко. Слишком жарко. Прошлой ночью я спал под одной простыней, но все равно утром проснулся весь в поту. Она снова приходила ко мне, и я проявил слабость. Может, моя слабость — причина того, что дом проклят. Поэтому здесь нет ничего, кроме пыли и пепла. Утром я вновь принес жертву — кишки были тухлыми, гнилыми, вонючими. Я похоронил их за оранжереей, где все заросло высокой травой. Время приближается. Нам не отвертеться.
Глава 20
Эдвард Спенс жил на Ньюмаркет-роуд, на окраине Нориджа. Здесь селились по-настоящему богатые люди. Огромные особняки стояли в отдалении от дороги в окружении деревьев. Деревьев было так много, что дома скрывались и становились видны, только когда человек подходил к самому концу подъездной аллеи. Нельсон миновал крытый бассейн и детский игровой домик, который был таким внушительным, что ему наверняка требовалось отдельное разрешение от властей на перепланировку. На идеально ухоженном газоне весело вертелись дождевальные установки. Когда Нельсон подрулил к подъезду, мимо торопливым шагом проковылял садовник с удобрениями для растений. Старший инспектор порадовался тому, насколько его грязный «мерседес» снижает общее впечатление.
