«А эта девушка могла бы мне понравиться», — подумал Нельсон.
— Вы давно работаете? — спросил он.
— Окончила университет пять лет назад. Год училась в Лондоне на магистра, потом немного поработала в Австралии. Вообще-то я не хотела возвращаться в Норидж, но здесь остались мои предки, а с ними жить дешевле. И археологии хватает.
— Много доисторического материала, — подтвердил Нельсон. Он знал об этом от Рут.
Трейс кивнула:
— Бронзовый век, железный век, римляне. Римляне мой любимый период.
— Видели «Гладиатора»? Потрясающий фильм.
Трейс фыркнула:
— В кино все неправда. Декадентские штучки — врут, будто все только и делали, что ели виноград. Римляне принесли закон и порядок и создали инфраструктуру. До них мы были сборищем разрозненных враждующих племен.
Нельсон воспринял это «мы» как британцев, и его тон стал задиристым:
— Они сюда вторглись, они оккупанты, разве не так?
— Они здесь оставались на протяжении четырехсот лет — это более пятнадцати поколений. А когда ушли, мы забыли все, чему они нас научили, — строительство из камня, инженерные навыки, изготовление стекла и гончарное ремесло. Мы опустились в раннее Средневековье.
Нельсон же этим гордился: вот, римляне прожили тут четыре века, но для нас все равно остались иностранцами, захватчиками, и не нужно нам их любимого стекла. Но Трейс об этом не сказал. Только спросил:
— Вы были на раскопках в Суоффхеме? У Макса Грея?
— А как же? И неплохо там поработала. Замечательный человек этот Макс. Знает свое дело. Недавно организовал грандиозную экскурсию для скаутов. Представил все так, словно это происходит сейчас.
— А у вас бывают посетители?
— Случаются. Место стало известным с тех пор, как о нас упомянули в «Команде времени». Иногда приезжают группы на автобусах.
— А Эдвард Спенс нанес визит?
Лицо Трейс, такое оживленное, когда она говорила о превосходстве римлян, помрачнело.
— Вроде бы раз появлялся. Но меня тогда не было.
— Вы его знаете?
— В Норидже все его знают.
— Семья Спенс жила поколениями в Норидже, — сообщил Нельсон своей команде. — Уолтер Спенс построил дом на Вулмаркет-роуд. По отзывам, он был довольно эксцентричным. Собирал коллекцию набивных чучел животных и любил наряжаться африканским вождем.
Клаф, уплетающий арахис в глубине комнаты, закашлялся и чуть не подавился. Нельсон ожег его взглядом.
— Его внук, Кристофер Спенс, был директором привилегированной частной школы Святого Спаса, которая находилась на Ватерлоо-роуд. Как утверждает его сын, Родерик Спенс, он был человеком весьма необузданного нрава, требовал, чтобы дети называли его «сэром», и заставлял их говорить за столом на латыни.
Нельсон помолчал. Родерик не утверждал, что отец был крутого нрава, наоборот, отзывался о нем почти с восхищением, но у него сложилось впечатление, что это был холодный, неотзывчивый человек. Старший инспектор подумал, уж не поколебалось ли его предубеждение против привилегированных школ, латыни и вообще аристократов.
Он посмотрел на свою команду. Клаф все еще отплевывался ореховыми крошками. Таня Фуллер открыла блокнот. А Джуди Джонсон не сводила с него взгляда и слегка хмурилась.
— Сэр Родерик Спенс страдает старческим слабоумием в первой стадии, поэтому его впечатления довольно путаны. Он ясно помнит отца, но его огорчают разговоры о сестре. Согласно свидетельству о смерти, Аннабел умерла от скарлатины в возрасте шести лет. Скончалась дома и похоронена на кладбище собора Святых Петра и Павла.
Нельсон обвел глазами команду, стараясь понять, дошел ли до его подчиненных смысл сказанного. До Джуди явно дошел, а вот Клаф не всегда сразу воспринимал информацию. Нельсон знал, что первой заговорит Таня.
— Не следует ли предположить, что под дверью похоронена Аннабел?
— Полагаю, мы должны рассмотреть такую возможность.
— Но ее же погребли на кладбище, — почти обиженно возразил Клаф.
— Это было легко устроить, если накануне похорон гроб стоял в доме: тело извлекли, а крышку снова завинтили.
— Зачем понадобилось это делать?
— Не могу сказать, — нетерпеливо ответил Нельсон, — но намерен выяснить.
— Вероятно, что-нибудь прояснят записи дантиста, — произнесла Таня.
— Да. Займись ими. В обнаруженном нами черепе в зубе имеется пломба — довольно редкое явление у детей такого возраста. Будет нетрудно установить пациента. Еще я собираюсь выяснить, не соответствует ли ДНК сэра Родерика ДНК мертвого ребенка.
— А если истории болезни не существует? — заметила Джуди.
— Тогда я намерен провести эксгумацию.
Глава 22
Откровенно говоря, у Нельсона не было настроения идти на экспериментальное представление в Малый театр. Но разве у него когда-нибудь бывает такое настроение? Он дал обещание Мишель, и даже известие, что пьесу написал тот нелепый Лео со средневековой вечеринки, не поколебало его намерения проявить себя хорошим мужем.
— Ну и о чем пьеса? — спросил он, пока они медленно катили вдоль улицы, отыскивая парковку.
Малый театр располагался в новом Центре искусств у доков — сверхмодном районе, где все изображалось такими мелкими буквами, что указатели невозможно было прочитать.
Мишель заглянула в программку, которую Лео не поленился прислать ей по почте.
— «Двуликий бог». Повествование ведется от лица Януса, римского бога начал и концов. Эта пьеса о проходах, дверных проемах, трещинах и половых отверстиях. Действие начинается в римскую эпоху, продолжается в индустриальную и во время сексуальной революции, а заканчивается на космической станции, которую запустят в далеком будущем.
— Ничего себе, — удивился Нельсон. — Половые отверстия.
— Гарри, какой же ты ханжа. — Мишель рассматривала себя в зеркальце в солнечном щитке пассажирского сиденья. — Все современные пьесы о сексе.
Неужели он ханжа? Нельсон оценивал обвинение, пытаясь припарковаться в пространстве, которое оставили разве что для мопеда. Да, он редко находит шутки Клафа остроумными и считает, что сериал «Секс в большом городе» граничит с порнографией. Но он мужчина от мира сего и ценит секс, когда тот уместен. Просто ему не хочется слушать, как какой-то худосочный неоперившийся актер бесконечно разглагольствует о физиологических функциях. Разве это непонятно?
— Я не ханжа, — наконец заявил он. — Просто для всего свое место и время.
Мишель взглянула на него и усмехнулась:
— Ты не всегда был такого мнения. Вспомни, что мы устроили на молу в Блэкпуле.
