Книга Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления, страница 7. Автор книги Дэвид Гранн

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дьявол и Шерлок Холмс. Как совершаются преступления»

Cтраница 7

— Убийца все еще на свободе. — Эдвардс положил руку мне на плечо, как бы предостерегая. — Будьте осторожны. Не хотелось бы, чтобы вас удавили, как беднягу Ричарда.

На прощание Эдвардс поделился со мной еще одной важной информацией: оказалось, он знает, кто был тот загадочный американец.


Этот американец просил не упоминать его имени. Он живет в Вашингтоне, и мне удалось договориться о встрече с ним в пабе «Тимберлейк» возле Дюпон-Серкл. Он ждал меня в баре, прихлебывая красное вино. Хотя он сильно сутулился, его высокий рост все равно бросался в глаза. У него был орлиный нос и ореол седых волос вокруг наметившейся лысины. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим; он был одет в джинсы и белую рубашку, из нагрудного кармана которой торчала авторучка. Заметив меня и догадавшись, что я и есть тот, кого он ждет, американец поднялся и повел меня к столику в дальнем конце прокуренного и шумного бара.

Мы заказали обед. Для начала мой собеседник подтвердил сведения, полученные мною ранее от Эдвардса: он издавна состоит членом «Отряда уголовной полиции Бейкер-стрит» и представляет в Америке литературные права Конан Дойля.

Однако не это было основным занятием американца: он занимал довольно высокий пост в Пентагоне, в отделе тайных операций, и именно поэтому он представлял опасность (по крайней мере, в глазах друзей Грина). «Дружок Дональда Рамсфельда» — так охарактеризовал его Эдвардс.

Американец мне рассказал, что, получив в 1970 году степень доктора по международным отношениям, он специализировался на проблемах холодной войны и ядерной доктрины. Однако в то же время он чрезвычайно увлекался игрой в Шерлока Холмса, его привлекала безупречная логика рассказов Конан Дойля.

— Я старался не афишировать это, — сказал он мне. — В Пентагоне вряд ли понравилось бы мое увлечение.

Далее американец рассказал, что с Грином его свела именно общая страсть к Шерлоку Холмсу. Оба они состояли в «Отряде уголовной полиции Бейкер-стрит» и носили прозвища, заимствованные из рассказов о Холмсе. Американец был «недоброй памяти Роджером Прескоттом» — так звали американского мошенника из «Трех Гарридебов»; прозвище Грина было «Три конька» — в честь рассказа «Приключение на вилле «Три конька». На эту виллу грабители проникли в поисках рукописи, которая могла бы вызвать серьезный скандал.

В середине 1980-х, продолжал американец, они вместе с Грином работали над несколькими проектами. Ему, в частности, довелось издать сборник посвященных Конан Дойлю эссе, и он просил Грина, которого считал «лучшим знатоком Конан Дойля среди современников», написать основополагающую статью для этой книги — об автобиографии 1924 года.

— Наши отношения с Ричардом всегда были исключительно творческими, — утверждал американец.

Но в начале 1990-х они разошлись, и это как-то было связано с разрывом отношений между Грином и Джин Конан Дойль.

— Ричард был очень близок с Джин, она ценила в нем искреннего почитателя Конан Дойля, показывала ему семейные фотографии и прочее, — вспоминал американец. — Но потом она прочла какую-то его статью, из которой поняла, что на самом деле он придерживается совсем иных, чем она, взглядов. На этом их дружбе пришел конец.

Что именно опубликовал Грин и чем так расстроил свою приятельницу — этого американец припомнить не мог или не захотел. Но от Эдвардса и других я слышал: мол, потому-то никто и не мог объяснить, в чем заключалась обида, что ничего криминального Грин не писал.

Диксон Смит, давний друг Грина, торговавший изданиями Конан Дойля, вообще считал виновником раздора этого самого американца: зная, насколько ревниво охраняет Джин репутацию и память своего отца, он выхватил из контекста кое-какие, возможно несколько неосторожные, высказывания Грина — такие, на которые сама Джин и внимания бы не обратила, — и «вывернул их наизнанку».

Эдвардс говорил мне об американце:

— Он всеми силами старался навредить Ричарду. Это именно он вбил клин в его отношения с Джин Конан Дойль.

Когда отношения между Джин и Грином испортились, американец, как отмечал не только Эдвардс, но и другие, наоборот, сблизился с наследницей Конан Дойля. Эдвардс уверял, что ссора с Джин нанесла Грину незаживающую рану.

— У него даже взгляд стал страдальческий, — говорил он мне.

Я попытался выяснить у американца подробности этого инцидента, и он без обиняков ответил мне:

— Я представлял интересы Джин в Америке и, разумеется, оказался замешан в эту историю.

И вскоре после этого, как он выразился, «добрые отношения и сотрудничество с Грином пришли к концу». Они продолжали встречаться на некоторых мероприятиях, посвященных Шерлоку Холмсу, но Грин избегал его, был холоден и сдержан.

Смит рассказывал мне, что в последние месяцы перед смертью Грин «тревожился» по поводу американца: «Все думал, что еще он может натворить». А в последние недели Грин говорил друзьям, что американец выступает против него — то есть против его борьбы за отмену аукциона, — и опасался, что этот враг может дискредитировать его как ученого.

24 марта, за два дня до смерти, Грин узнал о приезде американца в Лондон — тот собирался вечером посетить собрание «Общества Шерлока Холмса». Грин позвонил одному своему другу и завопил в трубку:

— Я не хочу его видеть! Я туда не пойду!

И действительно, Грин в последний момент отказался присутствовать на собрании. Его другу показалось, будто «Ричард был напуган».

В разговоре с американцем я упомянул об этих подозрениях друзей Ричарда. Тот развернул салфетку и аккуратно промокнул уголки рта, прежде чем ответить: в тот приезд в Лондон он предложил Чарльзу Фоли свои услуги в качестве его представителя в США, поскольку прежде был литературным агентом Джин Конан Дойль, и действительно обсуждал с ним предстоявшую распродажу архива. Но, подчеркнул он, к этому времени они с Грином не виделись уже больше года и ни разу не разговаривали. А в ту ночь, когда погиб Грин, они с женой вообще участвовали в групповом туре по Лондону — по местам преступлений Джека-потрошителя, уточнил он с некоторым смущением. И лишь недавно ему стало известно о том, что перед смертью Грин часто упоминал о нем. Причем, как он полагал, шерлокианцы вообще склонны к фанатизму и потому частенько их фантазия не знает границ.

— Такой уж это специфический персонаж, — сказал он (о, кощунство!) о Шерлоке Холмсе, которого считал кем-то «вроде вампира»: некоторых людей, по его мнению, великий сыщик как бы пожирал.

Тут нам принесли еду, и американец прервался, уплетая бифштекс с луком, но затем продолжил мысль: по его мнению, даже сам Конан Дойль опасался своего знаменитого персонажа.

Хотя благодаря Шерлоку Холмсу Конан Дойль стал самым высокооплачиваемым автором целого поколения писателей, временами он уставал «выдумывать загадки и выстраивать цепочки дедуктивных рассуждений», как он однажды с горечью признался. Поэтому иногда создается впечатление, что и герой его устал: он по нескольку суток подряд, не смыкая глаз, бьется над разрешением очередной загадки, а решив ее, делает себе инъекцию кокаина («7-процентным раствором»), чтобы пережить неизбежное после такого подъема всех умственных и душевных сил опустошение. У Холмса имеется хотя бы такой выход, но Конан Дойль не мог себе этого позволить и жаловался друзьям: «Холмс сделался для меня обузой, он отравляет мне жизнь».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация