Она повернулась на бок. На письменном столе стояла фотография — она и Алекс. И Джулия напомнила себе не забыть выбросить ее. Как только она поднимется с кровати, то сразу порвет фотографию на тысячу кусочков и вышвырнет. Восхищение, которое она видела в своих глазах на снимке, заставило ее поморщиться. Алекс была гордая и красивая, как обычно, а гадкий утенок возле нее повернул свою круглую ряшку и смотрел на нее с обожанием. В ее глазах Алекс была безупречна. И в глубине души Джулии жила надежда, что в один прекрасный день она разобьет скорлупу, сбросит с себя осколки и вылезет оттуда такая же красивая и уверенная в себе, как Александра. Она издевалась над своей наивностью. Какой стыд! Она все время стыдилась себя и, когда говорили за ее спиной, думала, что сзади смеются над глупой-глупой и страшной маленькой Джулией.
Настойчивый стук в дверь заставил Джулию оторваться от ее раздумий. Она знала, кто это.
— Джулия, мы беспокоимся за тебя. Ты не хочешь спуститься к нам вниз ненадолго?
Она не ответила Биргит и молча, с крайней сосредоточенностью изучала прядь своих волос.
— Пожалуйста, пожалуйста, Джулия! — Биргит села на стул возле письменного стола и повернулась к Джулии. — Я знаю, что ты сердишься, что ты, наверное, даже ненавидишь нас, но, поверь мне, мы не желали тебе ничего плохого.
Джулия с удовлетворением заметила, что Биргит выглядит потрепанной и изможденной, как будто она не спала несколько ночей, что на самом деле было не так. Новые морщины прочертились вокруг глаз, и Джулия со злорадством подумала, что подтяжку, которую Биргит наметила на свой шестьдесят пятый день рождения, ей придется сделать раньше, чем она рассчитывала. Биргит подвинула стул ближе и положила руку на плечо Джулии. Та моментально сбросила руку, и Биргит с огорчением откинулась на спинку стула.
— Дорогая, мы тебя любим. Ты ведь это знаешь.
Она знает. Что значит эта шарада? Биргит видела любовь не один раз. Единственной, кого она любила, была Алекс, всегда Алекс.
— Мы должны поговорить об этом, Джулия. Нам сейчас надо поддерживать друг друга.
Голос Биргит задрожал. Джулия подумала, сколько раз Биргит желала, чтобы это она, Джулия, умерла, а не Алекс. Она видела, что Биргит поднялась и трясущейся рукой поставила на место стул. Перед тем как закрыть за собой дверь, Биргит бросила на Джулию последний умоляющий взгляд. Джулия демонстративно повернулась к ней спиной и уткнулась лицом в стену. Дверь тихо щелкнула за Биргит.
* * *
Утро никогда не было для Патрика любимым временем дня, а сегодняшнее особенно не задалось. Во-первых, ему пришлось оторваться от Эрики и вылезать из теплой постели, чтобы идти на работу. Во-вторых, он полчаса махал лопатой, расчищая дорожку для машины. И в-третьих, когда он разгреб снег и сел в машину, она не завелась. После многократных попыток он сдался и пошел к Эрике спросить, может ли он одолжить ее машину. Она сказала «хорошо», и, к счастью, ее машина завелась моментально.
Опоздав на полчаса, Патрик влетел в участок. Перекидывая снег, он вспотел. Рубашка прилипала к телу, и он оттягивал ее, чтобы хоть чуть-чуть охладиться. Но прежде чем приступить к работе, ему потребовалась небольшая остановка возле кофеварки. И только тогда, когда Патрик сел за свой письменный стол с чашкой в руке, он почувствовал, как его пульс замедляется. Он позволил себе чуть-чуть помечтать, погрузившись в ощущение безумной, головокружительной влюбленности. Прошлая ночь была такой же чудесной, как и первая, но им все-таки посчастливилось проявить малую толику благоразумия и выкроить время на то, чтобы поспать пару часов. Патрик не мог сказать, что он выспался, но, по крайней мере, сегодня уже не пребывал в коме, как вчера.
В первую очередь он занялся заметками, которые сделал вчера во время и после встречи с Яном. Патрик не нашел никаких новых деталей, которые пробудили бы его интерес, но он все же не потратил время зря. Для расследования не менее важно составить мнение о людях, которые были или могли быть замешаны. «Раскрытие убийства — это раскрытие людей», — часто говорил один из его преподавателей в школе полиции, и это крепко засело в голове Патрика. Кроме того, он считал, что хорошо разбирается в людях, и, разговаривая со свидетелем или подозреваемым, всегда сначала старался отодвинуть голые факты на какое-то время и сосредоточиться на самом человеке. Свои ощущения от Яна Патрик не мог назвать позитивными. Ненадежный, скользкий, одолеваемый страстями — эти определения всплывали у него в мозгу, когда он пытался подытожить свои впечатления. Абсолютно ясно, что он скрывал больше, чем говорил. В очередной раз Патрик потянул к себе высокую стопку бумаг с документами о семье Лоренс. По-прежнему он не видел никакой конкретной связи между ними и двумя убийствами. Что же касается звонков Андерса, то Патрик ничего не мог доказать и противопоставить объяснениям Яна. Патрик раскрыл папку с делом о смерти супругов Нурин. Что-то в голосе Яна, когда тот рассказывал о трагедии, насторожило Патрика, было там что-то, что резануло ухо и прозвучало фальшиво. Его осенила идея. Патрик поднял телефонную трубку и набрал номер, который помнил наизусть.
— Привет, Вики. Как твои дела?
Персона на другом конце линии заверила его, что все идет хорошо. После обмена вежливыми фразами Патрик наконец смог приступить к делу:
— Послушай, ты не могла бы оказать мне услугу? Я тут разыскиваю одного парнишку, который, должно быть, попал к вам в социалку около тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Десять лет. Его тогда звали Ян Нурин. Как ты считаешь, у вас что-нибудь осталось по этому делу? О'кей, трубку не вешаю, жду.
Патрик нетерпеливо барабанил пальцами по столу, пока Вики Линдт из социальной службы просматривала компьютерные файлы. Через какое-то время Патрик опять услышал в трубке ее голос:
— Тебе нужны сведения? Как из пушки. Ты знаешь, кто занимался этим делом? Сив Перссон.
— Здорово, я знаю Сив. У тебя есть ее телефон?
Патрик записал номер на стикере и положил трубку, после того как пообещал Вики пригласить ее как-нибудь пообедать. Патрик набрал номер и тут же услышал бодрый голос. Выяснилось, что Сив очень хорошо помнит дело Яна Нурина и ничуть не возражает против того, чтобы Патрик сейчас подошел.
Патрик рванул куртку с вешалки, но перестарался и умудрился завалить всю вешалку. Для того чтобы ущерб вышел максимальным, перед тем как с грохотом свалиться на пол, вешалка с потрясающей точностью снесла со стены картину и цветочный горшок с книжной полки. От горшка шума было не меньше. Оставив все это до лучших времен, он понесся по коридору, на ходу натягивая на себя куртку. На него удивленно пялились из каждой двери; Патрик кивал и бежал дальше, провожаемый любопытными взглядами.
Социальная служба находилась не более чем в паре сотен метров от полицейского участка. Патрику пришлось пробираться через глубокий снег, засыпавший дорогу к магазину. В конце дороги возле танумсхедского загса он повернул налево и еще немного прошел вперед. Контора располагалась в том же здании, что и Управление коммунальных служб. Патрик поднялся по лестнице наверх. Он тепло поздоровался с секретаршей, в гимназии он учился с ней в одном классе, и вошел в кабинет Сив. Сив Перссон поздоровалась с ним, сидя за своим столом. Их дороги пересекались много раз за годы работы Патрика в полиции, и они уважали друг друга как грамотных профессионалов, хотя и не всегда сходились во мнении насчет наилучшего подхода к тому или иному делу. Кроме того, Патрик считал Сив прекрасным человеком и восхищался ею: обычно социальному работнику со временем становится трудно видеть в людях только хорошее, но Сив, несмотря на все коллизии, с которыми ей пришлось столкнуться за годы работы, ухитрилась сохранить свой непоколебимый позитивный взгляд на человеческую природу. Патрик, со своей стороны, хотя и был неисправимым оптимистом, склонялся скорее к противоположной точке зрения.
