— А как ты считаешь, зачем ей понадобилось приезжать сюда? Вряд ли она собиралась поиграть в детектива и выяснить, куда исчезла ее мать.
Патрик покачал головой:
— Нет, я так не думаю. Но вполне могу понять, что ей очень хотелось узнать, что случилось, ну и увидеть побольше своими глазами. И мне кажется, рано или поздно она бы наверняка вступила в контакт с бабушкой. Но мне думается, что ее отец дал бабушке не самую лестную характеристику, так что я понимаю, почему она медлила. И кстати, я ничуточки не удивлюсь, если по данным от «Телиа»
[14]
окажется, что звонки Ларсу и Гун Струверам были сделаны откуда-то из телефонной будки во Фьельбаке, скорее всего, одной из тех, что стоят в кемпинге.
— Но как же она очутилась в Кунгсклюфтане вместе со скелетами Сив и Моны?
— Об этом я знаю не больше твоего. Могу только предположить, что Таня, должно быть, наткнулась на что-то или, точнее говоря, на кого-то, кто имел прямое отношение к исчезновению ее матери и Моны. Если это так, то мы можем автоматически исключить Йоханнеса: как ни крути, а он лежит в могиле на кладбище во Фьельбаке. — Патрик задумчиво посмотрел на Мартина. — А мы можем быть в этом совершенно уверены? Нет никаких сомнений насчет того, что он действительно мертв?
Мартин рассмеялся:
— Ты что, шутишь? Он ведь повесился в тысяча девятьсот семьдесят девятом году. Мертвее, по-моему, и быть нельзя.
Патрик продолжил взволнованным голосом:
— Я понимаю, это может показаться невероятным, но послушай: давай подумаем и представим себе: а что, если полиция подошла достаточно близко к правде и у Йоханнеса земля начала гореть под ногами? Но он Хульт и может распоряжаться значительными денежными суммами, притом вовсе не обязательно сам, он мог это делать через своего отца. Немного подмазал там, немного здесь — и опа, вот у него уже фальшивое свидетельство о смерти и пустой гроб.
Мартин засмеялся так, что схватился за живот и едва не свалился со стула:
— Ну ты, блин, совсем спятил. Тут тебе Фьельбака, а не Чикаго начала тридцатых. Когда ты там, на пристани, со Струверами сидел, тебе голову не напекло? Подумай хотя бы о том, что Йоханнеса нашел его собственный сын. И каким макаром можно заставить шестилетнего мальца выдать такую вот веселую историю, если, по-твоему, все это неправда?
— Я пока не знаю, но собираюсь выяснить. Ты как, со мной?
— Куда это?
Патрик поднял глаза к потолку и сказал очень медленно и четко:
— Поговорить с Робертом, ясное дело.
Мартин вздохнул, но поднялся. Он бормотал себе под нос:
— Можно подумать, у нас никаких других дел нет.
По дороге к выходу он вспомнил одну вещь:
— А как быть с удобрением? Я собирался заняться этим как раз перед ланчем.
— Попроси Аннику, — бросил ему Патрик через плечо.
Мартин остановился в приемной, объяснил Аннике задачу, назвал марку удобрения и фирму-изготовителя. Она восприняла задание вполне спокойно и, казалось, была рада заняться чем-нибудь конкретным. Мартин не мог выкинуть из головы мысль о том, что они понапрасну потратят драгоценное время. Идея Патрика казалась ему совершенно надуманной, слишком фантастической, чтобы иметь какое-то отношение к действительности. Но расследованием руководил Патрик, так что…
Анника набросилась на задание. Последние дни были заполнены лихорадочной деятельностью. Она крутилась как белка в колесе: организовывала прочесывание округи в поисках Ени. Поиски продолжались три дня, но оказались безрезультатными. Львиная доля туристов уехала из Фьельбаки после событий последних недель, а ее телефон в приемной подозрительно молчал. Даже журналисты начали терять интерес к происшествию и искали более свежие сенсационные новости.
Она посмотрела на листочек с записью, который оставил ей Мартин, нашла в телефонном справочнике номер и позвонила. Ей пришлось обзвонить несколько отделов предприятия, прежде чем она получила номер директора отдела продаж. Ее звонок поставили на ожидание, и она сидела и слушала в трубке музыку и с удовольствием вспоминала неделю, проведенную на Тенерифе. Вернувшись после отпуска, она сначала чувствовала себя окрепшей, посвежевшей, красивой, но после того, как окунулась в участке в водоворот событий, все это казалось ей нереально далеким. Она с тоской вспоминала песчаные пляжи, лазурно-голубую воду и большую миску с паэльей перед собой. И она, и муж, оба прибавили по паре килограммов, потому что не отказывали себе в удовольствии вволю полакомиться блюдами местной кухни, но их это совершенно не беспокоило. Ни Аннику, ни мужа ни в коем случае нельзя было отнести к мелким созданиям, и они принимали это как жизненную реалию и не увлекались диетами и похудением. Когда они лежали, прижавшись друг к другу, их тела прекрасно ладили и образовывали единый большой теплый вихрь волнующейся плоти. И они часто занимались этим во время отпуска…
Сладкие воспоминания Анники внезапно прервал певучий мужской голос, в котором ясно слышался люсекильский диалект с характерным долгим «и». Она как-то слышала, что шикарная публика из Стокгольма тоже щеголяет таким произношением, демонстрируя, что они достаточно платежеспособны и могут регулярно проводить отпуск на западном побережье. Правда это или нет, Анника не знала, но в любом случае считала хорошей историей. Она представилась и объяснила причину своего звонка.
— Ой, как интересно-то, расследование убийства. Я тридцать лет в бизнесе, но первый раз помогаю в таком деле.
«Очень рада, что смогла тебя развлечь и разнообразить день», — мрачновато подумала Анника, но удержалась от комментариев, чтобы, не дай бог, не отбить у него охоту помогать ей в поиске нужной информации. Иногда любопытство людей в связи с убийствами бывало просто болезненным.
— Нам нужна помощь, точнее, список клиентов, покупавших ваше удобрение «FZ-триста два».
— Ой, это совсем непросто, мы перестали его продавать в тысяча девятьсот восемьдесят пятом году. Чертовски хороший был продукт, но новые правила защиты окружающей среды заставили нас, к сожалению, прекратить его производство.
И шеф по продажам горестно вздохнул, убежденный в несправедливости того, что природоохранные нормативы лишили их возможности продавать такой прибыльный продукт.
— Но у вас, вероятно, сохранилась какая-либо документация по этому поводу? — продолжала допытываться Анника.
— Да, мне надо запросить канцелярию, но, скорее всего, нужные данные лежат в старом архиве. Дело в том, что до тысяча девятьсот восемьдесят седьмого года мы эти данные фиксировали вручную, на бумаге и в папках, потом, конечно, все компьютеризовали. И кажется, у нас ничего не выбрасывалось.
— А ты не припоминаешь кого-нибудь, кто покупал, — и Анника опять заглянула в оставленный Мартином листок, — продукт «FZ-триста два» здесь, у нас в округе?
