— И как ты думаешь? Дама или валет? — Дан потихоньку подошел со спины и положил руки на ее пока еще плоский живот.
Анна засмеялась.
— Значит, так. У нас неделя номер семь. Не рановато ли? — Она, приподняв локти, чтобы не мешали руки Дана, продолжала помешивать мясо в сковороде. — А что? — Она вдруг подозрительно посмотрела на Дана. — Имеет какое-то значение? Надеюсь, ты не возлагаешь слишком больших надежд, что будет сын? Не забыл, что пол зависит главным образом от отца, а у тебя три девицы… Так что чисто статистически…
— Тсс! — Дан приложил палец к ее губам. — Мне совершенно все равно, я буду одинаково рад, кто бы ни был. Будет мальчонка — потрясающе! Будет девчонка — фантастика! И к тому же… — Он внезапно посерьезнел. — И к тому же я считаю, что у меня уже есть сын. Адриан. Я-то думал, тебе это тоже известно. Когда я просил тебе ко мне переехать, я имел в виду не только дом. Я имел в виду… — Он приложил кулак к груди, к тому месту, где, по его мнению, находилось сердце.
У Анны защипало глаза. Она с трудом удержала плач, но губы все же задрожали, и одна предательская слеза выкатилась и поползла по щеке. Дан вытер слезу пальцем, взял лицо Анны в ладони и заставил посмотреть в глаза.
— И имей в виду: если будет девица, нам с Адрианом придется укреплять линию обороны, иначе не устоять против такого количества дам. И повторяю: даже не смей сомневаться. Для меня ты, Эмма и Адриан — одно целое. И я очень люблю всех троих. И тебя тоже! — крикнул он, обращаясь к ее животу. — Ты слышишь, ты?
Анна улыбнулась.
— Уши начинают формироваться около двадцатой недели.
— Все мои дети развиваются очень рано, — заверил ее Дан и подмигнул.
— Да-да, конечно… твои дети. — Анна не выдержала, рассмеялась и хотела его поцеловать, но в эту минуту открылась и с грохотом захлопнулась входная дверь.
— Кто это?
— Я. — Белинда мрачно смотрела на него из-под челки.
— Как ты сюда попала? — строго спросил Дан.
— Так же, как и исчезла. На автобусе. Мог бы и сам догадаться, отморозок.
— Вот что, Белинда. Либо разговаривай со мной нормальным тоном, либо не разговаривай вообще.
— Ой! Ужас какой! Тогда я выбираю… тогда я выбираю… НЕ РАЗГОВАРИВАТЬ С ТОБОЙ ВООБЩЕ! Урод проклятый! — Она взлетела по лестнице, закрыла дверь и включила на полную громкость музыку, так что даже пол задрожал.
Дан тяжело сел на нижнюю ступеньку лестницы, привлек к себе Анну и сказал, обращаясь к ее животу:
— Надеюсь, у тебя там ушки на макушке, малыш. Так что заруби себе на носу: когда ты будешь в возрасте Белинды, твой папка уже состарится и вряд ли вынесет такое обращение.
Анна погладила Дана по голове. Наверху грохотала музыка.
~~~
Фьельбака, 1944 год
— А про Акселя он что-нибудь знает?
Эрик прервал Эльси на полуслове. Они, как всегда, собрались вчетвером на холме за кладбищем и с горящими глазами слушали ее рассказ — как Элуф на своей барже тайно провез бежавшего от немцев норвежского парня.
Эльси покачала головой.
— Отец спрашивал… Говорит, никогда не встречал.
Эрик как-то сразу погас. Пнул комок мха и опустил голову.
— А может, он просто по имени его не знает… Может, если описать Акселя как следует, он и вспомнит… — У Эрика в глазах опять блеснула надежда.
Если бы только хоть какой-то намек, хоть одно слово, хоть как-то поддержать веру — Аксель жив… Вчера мать впервые произнесла вслух то, о чем они все думали. Она долго рыдала, дольше, чем всегда, а потом сказала, что в воскресенье поставит в церкви свечку за упокой души Акселя. Отец отругал ее, но по его глазам Эрик ясно видел, что и он не верит в благополучный исход.
— Пошли поговорим с ним! — Бритта вскочила, отряхнула юбку, провела рукой по волосам — хорошо ли уложены косы, и тут же удостоилась ехидного комментария Франца.
— Я так понимаю, что ты чистишь перышки исключительно из сочувствия к Эрику. Никогда не знал, что ты и за норвежцами ухлестываешь. Шведских парней тебе мало? Или уже всех перебрала?
— Заткнись, Франц, и не старайся казаться глупее, чем ты есть. — Бритта покраснела от злости. — Само собой, Эрика мне жалко. И само собой, надо постараться узнать что-то про Акселя. А прилично выглядеть никогда не помешает.
— У-у-у! Чтобы прилично выглядеть, тебе придется поднапрячься! — Франц дернул ее за юбку.
Бритта покраснела еще больше и прикусила губу, стараясь не заплакать.
— Франц! — резко сказала Эльси. — Ты иногда несешь такую чушь, что уши вянут.
Парень ошарашенно посмотрел на нее, побледнел и хотел что-то сказать, но вместо этого поднялся, обвел ребят мрачным взглядом и пошел прочь.
Эрик посидел несколько мгновений, перебирая камни.
— Будь осторожней с Францем, Эльси, — тихо сказал он, не глядя на нее. — Что-то с ним творится… что-то у него кипит там, внутри.
Эльси с удивлением посмотрела на Эрика — что это за странное высказывание? Опасаться Франца? И в то же время что-то ей подсказывало: Эрик прав. Она знала Франца с самого раннего детства, чуть ли не с горшка, но в последнее время и она чувствовала: что-то в нем изменилось.
— Не смеши людей, — фыркнула быстро успокоившаяся Бритта. — Франц и есть Франц. Подумаешь, подразнили друг друга.
— А ты и не можешь этого заметить, потому что ты в него влюблена, — серьезно сообщил Эрик.
Бритта треснула его по плечу так, что он ойкнул.
— Ты что, с ума сошла?
— Болтаешь всякую чушь! Ну что, идем говорить с норвежцем или нет?
Не дожидаясь остальных, она двинулась по склону. Эрик посмотрел на Эльси, и та пожала плечами.
— Он был у себя, когда я ушла. Думаю, никому не повредит, если мы обменяемся с ним парой слов.
Норвежец открыл дверь и заметно удивился, увидев перед собой подростков.
— Да? — спросил он. — Чем могу служить?
Эльси посмотрела на ребят, ища поддержки. Подошел с независимым видом Франц — нога за ногу, руки в брюки.
— А можно войти? — спросила Эльси. — Поговорить?
— Почему же нельзя? Конечно можно. — Ханс Улавсен пропустил их в комнату, обменялся рукопожатием с ребятами и удостоился кокетливого взгляда Бритты.
В крошечной комнате мебели почти не было: только два стула, которые Ханс предложил девушкам, и кровать, на которую сел сам. Эрик с Францем опустились на пол.
— Мой брат… — Эрик исподлобья, но с надеждой посмотрел на норвежца. — Мой брат помогал вашим. Аксель Франкель. Он уходил в рейс с папой Эльси, на той же барже, и переправлял в Норвегию… кое-что. И оттуда сюда. Но год назад его взяли немцы в Кристиансанде, и с тех пор о нем ничего не слышно…
