Из задумчивости Акселя вывел звонок в дверь. Он встряхнул головой, отогнал мелькающие в глазах привидения и пошел открывать.
— A-а, это вы!
Перед ним стояли Мартин и Паула.
На него вдруг навалилась тяжелая, непреодолимая усталость. Когда же все это кончится?
— Вы можете уделить нам несколько минут?
— Конечно, конечно… проходите. — Аксель, как и в тот раз, провел их на веранду. — Что нового? Я, конечно, слышал про Бритту Юханссон. Чудовищно… Я был у них с Германом всего пару дней назад… Знаете, до сих пор не могу представить, чтобы он…
— Трагическое событие, — сказала Паула, — несомненно, трагическое событие. Но мы не спешим с выводами.
— Мне кто-то сказал, что Герман признался в убийстве? Даже не просто признался, он чуть ли не настаивает на своей вине.
— Да, это так… но… — Мартин развел руками, — но мы пока не имели возможности его допросить. Поэтому решили сначала поговорить с вами.
— Ради бога… Только я не совсем понимаю, чем могу быть вам полезен.
— Мы проверили списки телефонных разговоров, которые велись из дома Бритты. И там трижды фигурирует ваш домашний номер.
— Да… Один из этих звонков я помню точно. Несколько дней назад Герман позвонил и попросил прийти навестить Бритту. У нас уже много десятилетий не было никаких контактов, поэтому я очень удивился. Но когда он рассказал, что у нее болезнь Альцгеймера, до меня дошло, что Герман пытается как-то оживить ее разум. Скорее всего, надеялся, что встреча с прошлым поможет ей встряхнуться…
— Значит, поэтому вы и пошли к ним? — Паула не сводила с него глаз. — Герман хотел, чтобы Бритта повидала кого-то из своего детства?
— Да… во всяком случае, он так сказал. Мне было немного странно, потому что мы не были в те годы близко знакомы, Бритта скорее дружила с Эриком, а не со мной… Но я подумал, что такой визит ничему не может повредить. А в моем возрасте, знаете ли… Воспоминания — одно из немногих удовольствий, которые человек может себе позволить.
— И как прошел визит?
— Какое-то время она была вполне коммуникабельна. Мы немножко поболтали, повспоминали детство… а потом… болезнь взяла свое, и мне уже не было смысла оставаться… я извинился и ушел. Страшная болезнь. И страшная трагедия.
— А звонки в начале июня? — Мартин сверился с записями. — С вашего телефона на их… второго числа, потом… Бритта или Герман звонят на ваш номер… Это третье июня, и, наконец, четвертого июня они звонят вам опять.
Аксель покачал головой.
— Про эти звонки я ничего не знаю. Должно быть, с ними разговаривал Эрик. Но я почти уверен, что повод был тот же. Собственно, это совершенно естественно: Бритта куда охотнее повидалась бы с Эриком, чем со мной, если уж ее потянуло на воспоминания. Они очень дружили… Впрочем, я уже это говорил.
— Может быть… но самый-то первый разговор был с вашего телефона, — не унимался Мартин. — У вас нет никаких догадок, почему Эрик решил им позвонить?
— Я и об этом говорил… Мы с братом, конечно, жили под одной крышей, но в дела друг друга не вмешивались. Понятия не имею, почему Эрик ни с того ни с сего позвонил Бритте. Они не виделись столько лет… Но кто знает — может быть, ему тоже захотелось предаться воспоминаниям. В пожилом возрасте такое случается. Говорят, это один из симптомов склероза: прошлое догоняет человека и приобретает для него особую важность. Воспоминания становятся все ярче и ярче…
Сказав эту дежурную фразу, Аксель вдруг понял, какой глубокий смысл в ней заложен. Он увидел издевательски хохочущие лица, бегущих к нему людей… Он судорожно вцепился в ручки кресла. Сейчас не тот случай, чтобы позволить себя догнать.
— Значит, вы думаете, что Эрику пришла в голову такая же мысль — возродить старую дружбу? — спросил Мартин.
— Думаю, да. — Руки Акселя постепенно разжались. — Но точно сказать не могу. Такое объяснение лежит на поверхности.
Мартин переглянулся с Паулой. Разговор с Акселем почти ничего не прояснил, но у него все равно было чувство, что они видят только мелкие осколки чего-то очень и очень значительного.
Проводив полицейских, Аксель опять подошел к окну. И опять перед глазами поплыли лица, лица, лица…
— И что нового в библиотеке? — Патрик, сияя, вышел ей навстречу.
— Э-э… я не была в библиотеке, — сказала Эрика с плутовской интонацией.
— А где же ты была? — грозно спросил он. Майя уснула после обеда, и он прибирал со стола.
— У Кристины. — Эрика прошла в кухню.
— У какой Кристины? О… у мамы? — Вид у Патрика был крайне удивленный. — С какого перепугу? У тебя, случайно, нет температуры? — Он подошел и положил руку ей на лоб.
Эрика отмахнулась.
— А что здесь странного? Это же моя свекровь! Ничего удивительного! Человеку вдруг пришло в голову навестить мать любимого мужа.
— Вот именно — вдруг, — засмеялся Патрик. — Давай выкладывай, что тебе от нее надо.
Эрика вкратце рассказала, как чуть ли не у дверей библиотеки вспомнила, что ее мать когда-то дружила с Кристиной и если кто и может что-то рассказать об Эльси, так это она, Кристина. Рассказала, как взволнована была Кристина, как поведала, что Эльси была влюблена в беженца из Норвегии…
— А потом она замолчала, — разочарованно сказала Эрика. — Не хотела говорить… а может быть, ей ничего больше не известно. Не знаю… Но по ее рассказу выходит, что Ханс Улавсен бросил маму. Уехал в Норвегию, и с концами… Во всяком случае, Кристине так сказала Эльси.
— Непонятно, что ты собираешься делать дальше? — спросил Патрик, убирая в холодильник остатки обеда.
— А что тут непонятного? Попытаюсь его разыскать. — Эрика пошла в гостиную, но остановилась. — Кстати, я думаю, нам надо пригласить Кристину в воскресенье. Пусть поиграет с Майей.
— А вот теперь никаких сомнений не остается. У тебя точно температура. — Патрик засмеялся. — Конечно, сейчас же ей позвоню. Если она сможет — у нее же вечно куча дел.
Эрика исчезла в гостиной, произнеся что-то вроде «мм…». Женщины, покачал головой Патрик. Понять женщин невозможно. А может, в этом-то и вся фишка. Зачем их понимать?
— А это что? — крикнула Эрика.
Патрик вошел в гостиную. Эрика с интересом листала бумаги из принесенной Мартином папки. Патрик мысленно обругал себя, что не убрал все в стол, а теперь уже поздно.
— Материалы следствия по делу об убийстве Эрика, — сказал он как можно более безразлично, но на всякий случай поднял палец. — Мартин принес. Надеюсь, ты понимаешь, что за пределы этой комнаты…
— Понимаю, понимаю. — Она отмахнулась от него, как от мухи, и уселась на диван с кипой документов и фотографий.
Через час Эрика закончила изучать материалы и начала просматривать их по второму кругу. Патрик несколько раз попытался с ней заговорить, но безуспешно. Он плюнул и уселся в кресло с газетой.
