Книга Железный крест, страница 82. Автор книги Камилла Лэкберг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Железный крест»

Cтраница 82

— И почему так получилось? — тихо спросил Аксель.

— Это как раз то, что я пытаюсь тебе втолковать. Неважно, почему так получилось. Важно, что получилось. И единственное, что мы можем сделать, — изменить жизнь. Чтобы выжить. Не купаться в раскаянии, не предаваться рассуждениям вроде «как могло бы быть, если бы…». — Франц остановился и дождался, пока Аксель на него взглянет. — Назад смотреть нельзя. Что сделано, то сделано. Пусть прошлое достанется прошлому. Нет такого понятия — раскаяние.

— А вот здесь ты ошибаешься, Франц… — Аксель наклонил голову и посмотрел на свои ботинки. — Здесь ты очень и очень ошибаешься…


Врач пропустил Паулу и Мартина к Герману Юханссону с очень большой неохотой и поставил условие: несколько минут, не больше. Вначале он вообще не хотел их пускать, но когда Паула сказала, что дочери могут присутствовать, он согласился. И еще раз напомнил: несколько минут.

— Добрый день, Герман, — сказал Мартин и протянул руку. Больной пожал ее, но пожатие его было совершенно бессильным. — Мы уже встречались, но я не уверен, что вы меня помните. Это Паула Моралес, инспектор полиции. Мы хотим задать вам несколько вопросов, если можно.

— Можно.

Герман, похоже, немного пришел в себя. Во всяком случае, он понимал, что происходит. Дочери сидели по обе стороны кровати, Маргарета держала отца за руку.

— Мы очень сочувствуем вашему горю, — мягко сказал Мартин. — Вы же прожили вместе всю жизнь.

— Пятьдесят пять лет. — В глазах больного промелькнула искорка жизни. — Мы поженились пятьдесят пять лет тому назад, моя Бритта и я.

— Вы не могли бы нам рассказать, что произошло? — Паула тоже постаралась задать этот вопрос как можно мягче.

Маргарета и Анна-Грета беспокойно переглянулись и собирались было запротестовать, но Герман помахал им рукой.

Мартин уже успел отметить, что на лице Германа никаких царапин не заметно, но руки лежали под простыней. Он решил подождать.

— Я был у Маргареты… мы пили кофе. Девочки так добры ко мне, особенно в последнее время, когда Бритта заболела. — Он улыбнулся дочерям, сначала одной, потом другой. — У нас было о чем поговорить. Я подумал, что Бритте будет лучше жить в каком-нибудь специальном центре, где присмотр за ней был бы… более квалифицированным.

По его голосу слышно было, что это воспоминание причиняет ему боль.

Маргарета легонько похлопала его по руке.

— Это было единственно верное решение, папа… Другого просто не было, и ты это знаешь.

Герман продолжал, будто не слышал ее слов:

— А потом я пошел домой. Я немного волновался, потому что отсутствовал довольно долго, почти два часа… Обычно я не оставлял ее больше чем на час, и то, когда она спала. Я очень боялся, что она проснется… не увидит меня, и… кто знает, она могла спалить дом и себя тоже. — Голос его дрогнул, но он сделал глубокий вдох, выдохнул и продолжил: — Я вошел в дом и позвал ее. Никто не ответил… Я тогда подумал: слава богу, наверное, еще не проснулась, и поднялся в спальню. И там она лежала… я сначала не понял, в чем дело, просто удивился, что она лицо закрыла подушкой… никогда так не делала. Я подошел, забрал подушку… и сразу понял, что ее больше нет. Лежит тихо… И глаза… открытые глаза… — По щекам его потекли слезы, и Маргарета тут же их осторожно вытерла.

— Неужели это так необходимо? — чуть ли не с брезгливостью сказала она. — Вы же видите, в каком он состоянии…

— Все в порядке, Маргарета… не волнуйся… — тихо сказал Герман.

— Еще две минуты, и все, — заявила она решительно. — Потом я вытолкаю их, если понадобится. Тебе надо отдыхать.

— Она всегда была самой боевой из трех… — Герман слабо улыбнулся, словно извиняясь за дочь. — Свирепая, как оса…

— Папа! — Маргарета строго посмотрела на отца, хотя, по-видимому, ее обрадовало, что отец в состоянии шутить.

— Значит, говорите, что, когда вы вошли в спальню, она уже была мертва? — с удивлением сказала Паула. — Зачем же вы твердили, что убили ее?

— Потому что я и убил. — Лицо Германа опять замкнулось. — Я стал причиной ее смерти. Я не говорил, что я задушил ее… Хотя разницы никакой нет. Она умерла из-за меня…

Он стал разглядывать свои руки, словно ему трудно было смотреть на посетителей и на дочерей.

— Папа, мы не понимаем…

— А вы знаете, кто ее убил? — Мартин интуитивно понял, что не следует дальше расспрашивать Германа, почему он с таким идиотским упрямством утверждал, что убил свою жену.

— Я больше не могу говорить… — сказал тот и опять уставился в потолок. — Я больше не могу…

— Вы слышали, что сказал отец? — грозно спросила Маргарета и поднялась со стула. — Он сказал все, что считал нужным. И главное, надеюсь, вы поняли. Конечно же, маму убил не он. А все остальное… это горе в нем говорит. Он во всем винит себя.

Мартин и Паула тоже встали.

— Спасибо, что вы нашли в себе силы с нами побеседовать. Осталось только последнее… Нам нужно доказательство, что все так и было, хотя у меня лично нет ни малейших сомнений. Вы разрешите посмотреть на ваши руки? Бритта сильно поцарапала убийцу.

— Хватит! Он ведь сказал, что… — Маргарета уже говорила на повышенных тонах, но Мартин, не обращая внимания, быстро закатал рукава больничной рубахи.

Никаких царапин, никаких следов борьбы. Ни на внешней, ни на внутренней стороне плеча и предплечья.

— Убедились? — неприязненно спросила Маргарета и приняла такую позу, точно и впрямь собралась вытолкать их за дверь.

— Все. Мы закончили. Спасибо еще раз, Герман, что вы уделили нам время. И повторю: мы очень сочувствуем вашему горю.

Он жестом попросил Анну-Грету и Маргарету выйти в коридор.

Там он рассказал им об отпечатке пальца на пуговице подушки и спросил, согласны ли они дать свои отпечатки. Пока он занимался этим делом, подъехала и третья сестра, Биргитта. Потом эти отпечатки отправятся в ЦЛК, Центральную лабораторию криминалистики.

Паула и Мартин сели в машину.

— Как ты думаешь, кого он выгораживает? — спросила Паула.

Она уже вставила ключ в замок зажигания, но медлила.

— Не знаю, но у меня такое же ощущение. Он знает, кто убил Бритту, но почему-то его защищает. Притом в самом деле считает, что виноват в ее смерти. Это не бред.

— Если бы только он мог нам рассказать… — Паула завела мотор.

— И никогда в жизни мне не понять… — Мартин раздраженно забарабанил пальцами по панели.

— Но ты ему веришь? — спросила Паула, хотя ответ знала заранее.

— Да, я ему верю. И у него нет ни малейшей царапины. Но мне ни за что в жизни не понять, почему он выгораживает человека, задушившего его жену. И почему он так упрямо считает себя виновным в ее смерти.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация