Он сел, положил перчатки и шляпу на стол и вопросительно
посмотрел на Джеппа.
— Я бы хотел сказать, мистер Лавертон-Вест, что вполне понимаю,
какое это должно быть для вас горе.
Лавертон-Вест сказал сухо:
— Моих чувств мы касаться не будем. Скажите мне, старший
инспектор, у вас есть какое-то объяснение, почему моя.., почему миссис Аллен
покончила с собой?
— А вы, вы не могли бы помочь нам разобраться в этом?
— О нет.
— Вы не поссорились? Может быть, охлаждение?..
— Ничего подобного. Для меня это было величайшим ударом.
— Вероятно, вам будет легче понять, что произошло, если я
скажу, что это было не самоубийство, а убийство!
— Убийство? — Глаза Чарлза Лавертона-Веста вылезли на лоб. —
Вы сказали, убийство?!
— Совершенно верно. Так вот, мистер Лавертон-Вест, не знаете
ли вы, кто мог убить миссис Аллен?
— Нет.., каким образом.., ничего подобного! Это просто
немыслимо! — Мистер Лавертон-Вест буквально давился.
— Она никогда не упоминала о каких-нибудь врагах? О
ком-нибудь, кто мог затаить на нее злобу?
— Никогда.
— Вы знали, что у нее был пистолет?
— Нет, я ничего об этом не знал. — На его лице появилось
выражение растерянности.
— По словам мисс Плендерли, миссис Аллен привезла этот
пистолет из-за границы несколько лет назад.
— Ах, так?
— Но, конечно, это мы знаем только от мисс Плендерли. Не
исключено, что миссис Аллен чего-то опасалась, а потому сохранила пистолет.
Чарлз Лавертоп-Вест недоуменно покачал головой. Вид у него
был совершенно ошарашенный.
— Какого вы мнения о мисс Плендерли? Я имею в виду, она
достаточно правдивый, надежный свидетель?
Член парламента поразмыслил:
— Да, пожалуй… Да, конечно.
— Но она вам несимпатична? — спросил внимательно за ним
наблюдавший Джепп.
— Нет, почему же? Но она не принадлежит к тому типу молодых
женщин, которые мне нравятся. Эта саркастическая независимость мне неприятна.
Но, мне кажется, она правдива, хотя и прямолинейна.
— Хм! — сказал Джепп. — Вам известен майор Юстес?
— Юстес? Юстес? Ах да, припоминаю. Я как-то встретился с ним
у Барбары.., у миссис Аллен. Довольно скользкая личность, на мой взгляд. Я так
и сказал моей.., миссис Аллен. Он не принадлежал к людям, которых я хотел бы
видеть в нашем доме, после того как мы поженились бы.
— А что сказала миссис Аллен?
— О, она была совершенно согласна. Она во всем полагалась на
мои суждения. Понимала, что мужчина лучше женщины разбирается в других
мужчинах. Она объяснила, что ей неловко было закрывать дверь перед человеком,
которого давно не видела. Мне кажется, она очень боялась, как бы ее не
заподозрили в снобизме. Разумеется, став моей женой, она бы поняла, что со
многими ее прежними знакомыми.., ну.., скажем, поддерживать отношения не
следует.
— То есть, выходя за вас замуж, она поднималась довольно
высоко по светской лестнице? — довольно грубо спросил Джепп.
Мистер Лавертон-Вест укоризненно поднял наманикюренную руку.
— Ну, нет, не совсем. Собственно говоря, мать миссис Аллен
состояла в дальнем родстве с моей семьей. По рождению она была моей ровней. Но,
естественно, человек в моем положении должен быть разборчив в своих
знакомствах, как и моя жена — в своих. Ведь когда выступаешь на политической
сцене…
— Да-да, конечно, — сухо сказал Джепп. И продолжал:
— Следовательно, вы нам никак помочь не можете?
— О да. Я в полном недоумении. Барбару убили! Невозможно
поверить.
— А теперь, мистер Лавертон-Вест, не могли бы вы подсказать
мне, где вы были вечером пятого ноября?
— Я был? Я?! — Голос Лавертона-Веста от возмущения стал
визгливым.
— Это чисто формальный вопрос, — объяснил инспектор. — Мы..,
э.., обязаны задавать его всем.
— Казалось бы, — с невыразимым достоинством произнес мистер
Лавертон-Вест, — для человека моего положения следует сделать исключение.
Джепп промолчал.
— Я был.., дайте-ка вспомнить… Ах да! Я был в парламенте.
Ушел в половине одиннадцатого. Прошелся по набережной, поглядел фейерверк.
— Приятно думать, что сейчас никто не покушается взорвать
парламент, — весело заметил Джепп.
Лавертон-Вест поглядел на него рыбьими глазами.
— После этого я.., э.., пошел домой пешком.
— И пришли домой — в Лондоне вы, кажется, живете на
Онслоу-сквер — в котором часу?
— Ну, я точно не знаю.
— В одиннадцать? В половине двенадцатого?
— Да, примерно тогда.
— Вам кто-нибудь открыл дверь?
— Нет, у меня есть свой ключ.
— Во время прогулки вы никого из знакомых не встретили?
— Нет.., э.., право же, старший инспектор, ваши вопросы меня
возмущают.
— Уверяю вас, мистер Лавертон-Вест, это чистая формальность.
В них нет ничего личного.
Этот ответ, видимо, несколько успокоил раздражение члена
парламента.
— Ну, если это все…
— Пока все, мистер Лавертон-Вест.
— Вы будете держать меня в курсе…
— Естественно, сэр. Кстати, разрешите вам представить мосье
Эркюля Пуаро. Возможно, вы о нем слышали.
Мистер Лавертон-Вест с интересом посмотрел на низенького
бельгийца.
— Да-да, мне эта фамилия знакома.
— Мосье! — сказал Пуаро, словно припомнив, что он
иностранец. — Поверьте, мое сердце обливается кровью. Такая потеря! Какие муки
вы должны испытывать! О, я умолкаю. Как великолепно англичане прячут свои
чувства! — Он выхватил из кармана портсигар. — Прошу вас… Ах, он пуст! Джепп?
Джепп похлопал себя по карманам и покачал головой.
Лавертон-Вест извлек из кармана свой портсигар.
— Э.., может быть, мою, мосье Пуаро?
— Благодарю вас, благодарю! — И Пуаро воспользовался
приглашением.
