— Элден — единственный, на кого у нас есть ордер. Так что я двумя руками за то, чтобы остановиться на нем. Заполним бумажки, слепим дело, а уж от него-то и будем плясать.
— А как же тот банк, у которого кружит Элден? На Каштановом холме?
— Не знаю.
— Да ладно тебе. Рассказывай.
Из-за угла показалось здание Шраффт-Центра, пожарное депо, штаб-квартира профсоюза водителей грузового транспорта.
— Это небольшое местное отделение. Два выхода: на парковку, где полно машин, и на узкое Шоссе номер девять. Мелкий банк, банкомат. Не понимаю ничего.
Дино посигналил и повернул назад, на улицу Банкер-Хилл.
— Так что он там делает?
— Надеюсь, он не пытается нас отвлечь.
19. Песочный человек
[74]— Господи! — воскликнула она, отвернувшись от клумбы, на которую высаживала фиолетовые цветы.
— Привет, — сказал Дуг.
— Ты меня напугал! Откуда ты взялся? — Она огляделась, как будто ожидала, что будет еще какой-нибудь сюрприз. — Что ты здесь делаешь?
Увидев ее улыбку, Дуг начисто забыл, кто он и зачем пришел, забыл обо всем на свете.
— Был тут поблизости. Решил зайти на всякий случай.
Она отряхнула джинсы, испачканные на коленках, будто ему было дело до чистоты ее брюк.
— Ты за мной следишь?
— Ну так, слегка.
— Ну тогда бросай это занятие и иди сюда.
Калитка закрывалась на простую петлю из проволоки. За оградой извивалась аккуратная дорожка из маленьких хрустких камешков. Приветственный поцелуй был бы слишком вымученным и неловким, даже слишком формальным. Пока Дуг разглядывал участок, Клэр стояла совсем близко. За скамейкой разинул пасть видавший виды деревянный сундучок. Из него торчали инструменты, мешок с удобрениями, опрыскиватель.
— Мило, — резюмировал Дуг.
— Ну да… — Уперев запястья в бока, Клэр окинула взглядом свои владения. — Многолетники огорчают меня из года в год. А однолетники разочаровывают еще чаще. И мята душит флоксы.
— Мне показалось, пахнет эвкалиптом.
— Если все это отбросить — добро пожаловать в мой маленький рай. Я тут сажала бальзамины, чтобы ярких цветов стало больше. Если ты не против немного подождать, я почти закончила.
— Я посижу.
Дуг задел плечом какие-то усики, напоминавшие ветки плакучей ивы, и уселся на каменную садовую скамейку. Свершилось — он внутри. Дуг попытался разглядеть то место, с которого раньше наблюдал за Клэр, но у него ничего не получилось.
Она опустилась коленями на резиновый коврик, отвернулась от Дуга и принялась сажать остальные растения в перекопанную клумбу. Над ремнем показалась сиреневая резинка трусиков. Тех самых, которые он когда-то поднял с пола в прачечной.
— Это сюрприз, — констатировала она.
— Просто у меня было время. Занесло вот в эти края. И вспомнилось, с каким восторгом ты рассказывала об этом месте за ужином.
— Да. А тебя правда сюда занесло? Или ты сам себя занес?
— Я сам себя занес — однозначно.
Она обернулась к нему через плечо и улыбнулась.
— Хорошо.
— Плюс к тому — я большой любитель цветов.
— Не сомневаюсь. — Она снова отвернулась к клумбе. — И какие же ты любишь больше всего?
— Э-э-э… сирень.
Она потянулась вперед и утрамбовала почву вокруг короткого стебелька — некоторые так поправляют одеяло ребенку.
— Тебе оттуда мое нижнее белье видно, да?
— Ничего страшного. Я не против.
Клэр не выпрямилась, не прикрылась, оставила, как было. Поступила просто и сексуально. Она закончила посадки, брызнула на цветы водой из шланга, ополоснула руки, сложила инструменты, убрала выбившиеся волосы под резинку и повела Дуга гулять по саду.
— Я должна тебе признаться, — начала девушка, крутя между пальцев зеленый листок. — Я вчера совершила нечто ужасное.
— Что же?
— Посмотрела мыльную оперу. Когда-то я составляла расписание в колледже с учетом телепрограммы. Ну не важно, в общем, там была такая типичная нелепая сцена, когда двое стоят в разных концах комнаты и говорят, говорят, говорят, а потом женщина отворачивается к окну и смотрит в него. Потом ее показывают крупным планом. И она вздыхает: «Ну почему я влюбляюсь в тебя?» Настолько бредово и затянуто, что я улыбалась, выключая телевизор. А потом начала думать. — Она посмотрела на Дуга. — Почему я влюбляюсь в тебя?
— Ух ты! — удивился Дуг, эти слова ударили ему в голову, словно крепкая выпивка.
— Ты совсем не в моем вкусе. Подружки мои, когда я им о тебе поведала, сказали, это просто депрессия. А я им: какая депрессия? Из-за ограбления? Ну разве мы такие уж разные? Мне кажется, у нас общих черт больше, чем различий.
— Согласен.
— Вот оба цветы любим.
Дуг рассмеялся.
— Точно.
— И вообще, мои друзья… — Она потрясла руками, пытаясь яснее выразить свою мысль. — Я чувствую отчуждение. Может, они именно об этом и говорили. Я изменилась. Я это ощущаю. А они остались такими же, беспечными, что ли, и я им немного завидую, но в то же время больше такого подхода к жизни не понимаю. Мне страшно от мысли, что я могу, как бы это сказать, оставить их в прошлом.
— Да, — отозвался Дуг, внимательно ее слушая. — По-моему, я знаю, о чем ты говоришь.
Они завернули за угол большого участка с галечными дорожками и высоким карликовым деревом в горшке. Босая азиатка делала упражнения тайцзи в замедленном темпе, словно толкала невидимую стену.
— Но эта история, ты и я, очень быстро происходит, — продолжила Клэр. — Не доверяю я такому. Я думаю о тебе, и такое ощущение, что… Я могу представить тебя на секунду, а потом картинка исчезает. Как будто я прекрасно тебя знаю — и не знаю совсем. Как будто ты нереальный, как будто я сама тебя придумала — или ты меня. Какие-то дзенские штучки. Дуг, ты настоящий?
— Думаю, да.
— Просто я никак не могу ни с чем тебя связать. То есть — понятно, Чарлзтаун, но это слишком неопределенно. У меня даже нет твоего телефона. И позвонить я тебе не могу. И адреса тоже нет. Я не могу проехать мимо твоего дома, изводясь и мучая себя вопросом: «Дома ли он? Думает ли обо мне?»
— То есть ты хочешь конкретных данных?
— Да! А еще — взглянуть на твои права и другие документы. Хочу побывать в твоей ванной. Хочу минут пять провести одна в твоей гардеробной. Хочу удостовериться, что в один прекрасный день ты не растворишься, как дымок.
