— Они кое-что переделали в этой машине, — заметил Дино, указывая на почерневший ремень с застежкой, припаянной к корпусу рядом с дверцей водителя. — Гоночный ремень безопасности, на случай погони. И руль заменили — на родном было противоугонное устройство. Его, наверное, отрезали. Горючка лежала в пакетах, прилепленных к полу багажника клейкой лентой, — поэтому все и сгорело дотла.
Наклонившись, Фроули просунулся в водительское окошко. Из-за расплавившейся обивки кресел останки автомобиля воняли еще более ядовито. Руль оказался черным с желобками для пальцев, чтобы удобнее было держать, и запрещенной «ручкой самоубийцы» для скоростного вождения.
— Никаких отпечатков, — сообщил Дино. — Инкассатор, который был за рулем, сказал, что видел на динозавре водительские перчатки.
Мэглоун. Фроули решил, что Кофлин был тем тихоней с клоунскими усами, который устроил пальбу в фойе, а Макрей — вторым, с нарисованными ожогами, который говорил по рации.
— Из Нью-Гемпшира угнали?
— С парковки «Уолмарта», неделю назад. В понедельник.
— Инвалидные номера?
— От тюнингованного «Астровэна», который стоял рядом с медицинским центром в Конкорде. Украдены на следующий день.
Фроули подошел к почерневшему заду еще теплой машины.
— Частицы латекса от масок и обрывки сгоревшей одежды, — заметил Дино. — Видимо, форма, которую стащили из химчистки в Арлингтоне. Вот та расплавившаяся коробочка — рация инкассатора.
Фроули вернулся к капоту. Что-то в изогнувшемся руле не давало ему покоя.
— А вот руль не краденый.
— Нет. Наверное, новый. Можно купить в любом автомагазине, где угодно.
— Говоришь, на динозавре были водительские перчатки?
— Точно.
— Такие с дырками на костяшках пальцев?
— Может быть.
Фроули указал вперед.
— Отпечатки снимали со всего руля или только с обода?
Дино пожал плечами.
— Трудно сказать. Горело же тут все ого-го как. Вообще, хороший вопрос.
— Одна из позвонивших в службу девять-один-один с шоссе — помнишь, что говорила?
— Что они сигналят вовсю, распугивая зевак.
Фроули изобразил их действия.
— Он заведен. Пристегивает гоночный ремень. Хватается за «ручку самоубийцы». Они только что провернули неслабое дельце. Гонит по шоссе. И бьет по клаксону…
Фроули саданул кулаком по центру воображаемого руля.
Они сдали свои прокатные каски и решили посовещаться вне строительной площадки в Биллерике — только что им от души наврал Билли Бона. Раздался двойной свисток, что по коду сигналов об опасности означало: вот-вот будет произведен взрыв.
— Они использовали кумулятивный заряд в ограблении на Уэймауте, которое было одним из первых.
Дино кивнул, сложил руки на груди и притулился к «Таурусу».
— Интересно, как у них тут все устроено. Может, чего есть на этого Бону.
Фроули сощурился на солнце и пообещал себе, что, покончив со всем этим, лично отвезет Боне повестку в суд по подозрению в пособничестве и содействии.
— Проблема в том, — возразил Дино, — что по бумагам они тут были вчера.
— Ага. И по чистой случайности их карточки учета оказались у него с собой.
— Можем тут всех растрясти. Поговорим с каждой каской по-мужски. Убьем день-другой, чтобы узнать, кто вообще работал с этими двумя кретинами…
— Забавно, что сегодня их тут нет. Бона сказал: «На моей памяти они отсутствуют впервые». Соврал федеральному агенту. Кишка у него не тонка.
— Потом еще Элден. Вчера весь день провел на работе. Чему есть подтверждение…
— Ага. Босс говорит, что вчера Элден отметился вместе с ним и уехал на своем грузовике. Говорит, что хорошо это запомнил, потому что раньше этот парень никогда не останавливался, чтобы потрепаться, спросить про детишек — целый спектакль.
— Стало быть, он знал, что их ждет провал. Может, они и не рассорились. Особенно, если он — часть их алиби. А Мэглоун… надо смириться с тем, что непременно найдется человек, который будет клясться, что он весь день был на работе. Итог таков: настоящее у них алиби или фиктивное, а у нас на них ничегошеньки нет. Не наскребем ни на одного, чтобы в суде предъявить.
— А я и не предлагаю подвергнуть их процедуре опознания.
— Нам не хватит даже, чтобы шум поднять, — расстроился Дино. — Стоит нам перевернуть Город вверх дном (даже если наплевать на Элдена и его кристально чистое досье) адвокаты повыскакивают из носков, вопя, что началась охота на ведьм. Нет у нас ничего.
— Добудем.
— Не хватит, чтобы этих типов арестовать. Команда окружного прокурора такой крик поднимет, и нам влетит. Так и останется на нас пятно. Да и вообще, где ты возьмешь разрешение проверять их трудовые налоговые декларации?
— У этого Макрея нет кредиток, вообще никаких документов на его имя. Машина, «Каприс Классик», настоящий металлолом, зарегистрирован на сестру Кофлина, которая живет на первом этаже их дома. Я ее проверил. Оказывается, на ее имя записано семь машин. И страховки на нее. Один из автомобилей — крутейший «Корвет». Готов поспорить на полтинник, что она и знать не знает обо всех этих тачках.
Раздался глухой раскат, выстрел, как из пушки. Фроули ощутил, как под ногами вздрогнула земля. Взрыва они не видели, но слышали эхо, прокатившееся и затихшее.
— Я думаю, нам надо начать прессинг по полной программе. Привлечь кого-нибудь.
Фроули наблюдал за поднимающейся пылью.
— Не надо.
— Если эти засранцы чуют, что мы идем по их следу, тогда нам надо расширять поле деятельности и давить сильнее. Поделиться частью нашей работы.
— Мы их сами дожмем.
Дино промолчал, и это означало, что Фроули следует обернуться и посмотреть на полицейского.
— Ладно, — согласился Дино. — Тогда давай, расскажи, что тут за фигня творится.
— Творится здесь вот что: я пытаюсь поймать преступников.
— Нет. По-моему, здесь творится другое: ты воспринимаешь это дело как личное. Не могу уловить, почему. Но подход у тебя тупой, ты слишком умен для этого. Вот так ошибки и совершаются.
— Я хочу самостоятельно разобраться.
— Слушай, Фроул… я умею играть по-жесткому. Слава богу в детективах хожу семнадцать лет — уж знаю, как это делается. И я в целом не против начать войну. Но мне нужна веская причина.
— Нет никакой войны, — отрезал Фроули, идя на попятную. — Бухарик и его шайка были большим валуном, и мы его свернули. Теперь всякие червяки полезли на свет. Макрей сотоварищи. Нам известно, кто они такие, и нам известно, где их искать. Слишком долго они шмыгают мимо нас.
