Книга Вторая линия. Рассказы и истории разных лет, страница 32. Автор книги Макс Фрай

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Вторая линия. Рассказы и истории разных лет»

Cтраница 32

Я начинаю ржать, Рита укоризненно качает головой.

— Можно подумать, великое «хи-хи». Ну, Уэллс, да. Но все-таки не кулинарная книга.

— А у тебя есть кулинарная книга?

— Нет. Но теоретически могла бы быть. Равно как и Библия. Просто не сложилось. Но Янке-то без разницы. Книга — она и есть книга. Толстая. Такой специальный полезный предмет для страшных клятв. Так что она дала честное слово и, я не сомневаюсь, сдержит.

— Если будет очень мучиться, расскажешь ей историю про царя Мидаса и его цирюльника, — говорю. — Ямка в земле — это выход. Этакий «секретик». Они еще зарывают «секретики»?

— Судя по тому, что конфеты без фольги в последнее время потеряли для ребенка всякую ценность, еще как зарывают.

— Хорошо. Значит, конец света пока не наступит.

— Не наступит, конечно. С какой бы это радости?

— А что ты ей рассказала? В чем состояла твоя «страшная тайна»?

— Понимаешь, сначала я собиралась соврать, что я ведьма. Вся из себя такая страшная-страшная колдунья. Уложу ребенка спать — и ну на помеле над городом кружить, сатанински хохоча. Но вовремя одумалась. Она же все время будет просить, чтобы я кого-нибудь заколдовала. Или наоборот, расколдовала. Таскать мне лягушек, которых немедленно следует сделать принцессами, и все в таком роде. Я, конечно, понимаю, рано или поздно Янке придется усвоить, что такое обман. Но не хочу быть первым наглядным пособием, мне с ней еще долго жить. Поэтому пришлось сказать, что я — инопланетянин. Вернее, инопланетянка. Ну, на самом деле, неважно, потому что у нас на планете нет ни дяденек, ни тетенек. Эта идея, знаешь, ее потрясла до глубины души. Поэтому про восемнадцать полов я рассказывать не стала. Детям про такое знать не надо.

— Про такое даже не всем взрослым надо знать, — смеюсь. — Восемнадцать! У половозрелого хомосапиенса крыша съедет от многообразия возможностей и открывающихся в связи с этим перспектив.

— При условии, что у него есть воображение, — говорит Рита. — А этим не все могут похвастать.

— Янка осталась довольна?

— А то. Она, конечно, спрашивала, где наша летающая тарелка, и когда у меня отпуск, чтобы съездить домой, и возьму ли я ее с собой. И самое главное, можно ли считать ее инопланетянином — по маме. Я сказала, что можно, конечно. А что, мне не жалко. Будем считать. И про отпуск сказала, что не скоро. Дескать, смысл нашего эксперимента в том, чтобы быть человеком как минимум пятьдесят лет без перерыва. Лучше — дольше. Ну, сколько продержимся. На этом месте она немножко огорчилась, но я ей сказала, что я уже целых тридцать лет человек, еще двадцать надо как-то потерпеть, а потом — домой. И твердо обещала, что возьму ее с собой. Клятву принесла, тоже на Уэллсе, конечно. Очень символично получилось, да. Потом мы потерлись ушами на прощанье — я сказала, что у нас на планете так принято, вместо поцелуев, — и всё. Ребенок спит. Мы с тобой пьем чай. Я почти счастлива.

— А почему почти? — спрашиваю. — Что не так?

— Ну как. Все-таки не по правилам, — вздыхает Рита. — Взяла и разболтала все, не пойми с какого перепугу. Мне теперь с начальством объясняться. Ничего страшного, но муторно… Ладно, ну их, выкручусь как-нибудь.

КАК ДУРА [15]

— Понимаешь, — говорит она, — больше всего на свете я боюсь, что у меня будет обыкновенная жизнь. Не обязательно плохая, а просто… Ну, такая, как у всех, понимаешь, да?

Еще бы я не понимал.

— Если не захочешь, то и не будет, — примирительно говорю я.

Это утешение недорого бы стоило, не будь оно правдой. С банальностями всегда так.

— Я не хочу. И не захочу. Но знаешь, мне кажется, этого недостаточно. Нужно еще что-то, кроме желания. Разве нет?

Хороший вопрос, кстати. И ответа я, пожалуй, не знаю. Мало ли что мне кажется. Но вслух говорю:

— Конечно, нужно что-то еще. Например, сама способность поставить вопрос таким образом.

Отмахивается. Правильно, в общем, делает.

— Понимаешь, — говорит, — когда я была маленькая, точно знала, что я не такая, как все. Не то чтобы обязательно лучше. Но точно не такая. Другая какая-нибудь. Мне это было ясно, все остальные могли идти лесом. Они и шли.

— Ну и?..

— Что-то мне больше ничего не ясно, — вздыхает.

Я прикусываю язык, чтобы не сказать очередную банальность, которая, конечно, чистая правда, но все хорошо в свое время, правда — не исключение. Какое-то время мы оба молчим. Наконец она взрывается:

— Нет, ну ты тоже заметил, да? Не мог не заметить! Заметил же?!

Приподнимаю бровь. Дескать, я много чего заметил. Ты о чем?

— Я становлюсь все больше похожа на маму, — мрачно объясняет она. — Вообще копия. Одно лицо. Только не говори, что это прекрасно, потому что она красавица и я, следовательно, тоже. Ну красавица, да. И что? Это ничего не меняет… Нет, мама супер, она чудесная, страшно умная и умеет такие штуки, ох, ты бы знал, я никогда не научусь… А все равно. Ну ты же знаешь, как она живет. Как все, так и она. Причем я же вижу, ей не нравится. Она прям бесится от этого. Но ничего не может поделать, живет как самая обыкновенная дура. Такая тоска! И я, получается? Вот так и буду, да? Как дура?! Сама не замечу, как так вышло, все само сложится, нет, ну ужас же, а?!

— Да ну, — говорю. — Не сгущай краски. Я твою маму не первый год знаю. Еще с тех пор, когда тебя на свете не было. Все не так просто, как ты думаешь. Вернее, вообще не так. Мало ли что тебе кажется. Мама у тебя та еще штучка, и жизнь у нее невероятная, просто ты не знаешь, и правильно, все имеют право на тайны. Скоро и у тебя их будет много-много. Столько, что ни в одну обыкновенную жизнь не поместятся, а в твою — пожалуй.

— Правда, что ли?

Она только что собиралась заплакать, а теперь почти готова улыбнуться, глядит на меня исподлобья с надеждой: уговаривай меня, убеждай, пожалуйста!

— Конечно правда, когда это я тебе врал, — говорю, осторожно поглаживая ее мягкое, еще детское крыло.

Из сборника «ВАВИЛОНСКИЙ ГОЛЛАНДЕЦ»
ОТ АВТОРА

У меня были большие сомнения, стоит ли публиковать тексты, написанные специально для «Вавилонского Голландца» — вне контекста, в качестве самостоятельных рассказов. Потому что они — органическая часть книги «Вавилонский Голландец», самого грандиозного и необычного ФРАМовского проекта, сборника рассказов разных авторов, объединенных общей темой, вернее, общим местом действия, кораблем-библиотекой.

С корабля, собственно, все и началось. Друг, поселившийся на побережье Адриатического моря, рассказал мне, что однажды в их порт зашел корабль, оказавшийся плавучей книжной лавкой, уже не раз обошедшей вокруг света с грузом литературы, в основном, на английском языке. Любой желающий мог подняться на борт и купить там редкую книгу или заказать ксерокопию. Мое воображение, вступив в сговор с уступчивой памятью, тут же превратило плавучую книжную лавку в библиотеку; так получился идеальный образ, в который невозможно не влюбиться, и эта любовь захватила меня целиком.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация