— Ну? — произнесла Эстер, когда они просидели в молчании
почти минуту. — Что это, новый вариант допроса третьей степени? Или вы просто
сидите и любуетесь обстановкой?
— Мы ждем, — сказал Мейсон, — когда вы нам расскажете об
убийстве.
— Можете ждать хоть до второго пришествия. И не пытайтесь
затаить дыхание, чтобы не пропустить начала, а то помрете от удушья. Я ухожу.
Теперь, если вы, ребята, меня извините, я начну одеваться.
— Вы никуда не уходите, — сказал Трэгг.
— Вот как?
— Да.
— Почему же это?
— Мейсон выстроил логически безупречное обвинение.
— Вы хотите сказать, что вас убедила эта галиматья? Он
кивнул.
— Вы сошли с ума, — произнесла она среди полного молчания и
через секунду повела рукой, показывая, что эти слова относятся к каждому. — Все
вы.
В комнате опять повисла тишина, которая, видимо, действовала
Дилмейер на нервы больше, чем все обвинения Мейсона.
— Боже мой, — заговорила она наконец, — ну что вы тут
расселись и смотрите на меня такими глазами! Да что это, в конце концов, такое!
Я в своей квартире. Я хочу одеться.
— Вы никуда не пойдете! — повторил Трэгг. — Можете считать
себя под арестом.
— Хорошо, я арестована. Но это не значит, что я должна
сидеть здесь и любоваться на ваши кислые рожи. Раз уж вы меня арестовали, то
отведите куда-нибудь.
— Возможно, и отведу.
Она распахнула халат:
— Прямо так?
— Нет. Вы можете одеться.
— Пока вы, ребята, будете пялить глаза? Нет уж, спасибо.
Мейсон закурил.
— Послушайте, кто-нибудь может мне сказать хоть слово?
— Попытайтесь хотя бы доказать что-то.
— Я?
— Доказывать нечего, — спокойно заметил Мейсон. — В деле с
отравленными конфетами улики изобличают вас неопровержимо. Если вы не убивали
Линка, самое время сказать нам об этом. У вас найдутся какие-то смягчающие
обстоятельства?
— Знаю я ваши хитрости, — ответила она. — Пытаетесь вызвать
меня на разговор. Вот что, братец, раз уж ты такой умный, скажу тебе одну вещь.
Маленькая Эстер свои права знает. Она будет сидеть тихо-тихо и не ответит ни на
один, даже самый крохотный вопросик. Если в полиции решат, что у них достаточно
улик для моего ареста, я готова предстать перед судом присяжных, и у меня будет
адвокат — настоящий адвокат, а не двуличный плут, как некоторые. Тогда
посмотрим, что у вас выйдет.
— Что ж, — сказал Мейсон, — все это вполне разумно, если вы
убили его намеренно и хладнокровно, но если вы стреляли в него в целях
самозашиты или если это вышло нечаянно, то вам следует рассказать об этом
сейчас.
— Почему именно сейчас?
— Потому что если вы теперь промолчите, а затем на суде
попытаетесь построить защиту на несчастном случае или убийстве в целях
самообороны, присяжные воспримут это как историю, сочиненную для вас вашим
адвокатом.
— Вы мне здорово помогли.
— Кстати, совет действительно хорош, — сказал ей Мейсон. — В
вашем плане есть слабые места. Рано или поздно полиция на них наткнется. И
тогда вам уже не удастся спасти себя, рассказав, что же произошло в
действительности.
— О, в самом деле? И что же это за слабые места?
— Отсутствие конфетных оберток в коробке, идентичные
карточки, ваш носовой платок, телефон на полу с трубкой на рычаге и все, что
еще обнаружит полиция.
— Что, например?
Мейсон улыбнулся:
— Вспомните сами свои действия. Не забывайте, что полиция
знает, где и как все происходило. Им нужно будет только найти подтверждение.
— Что ж, пусть ищут, — с вызовом сказала она.
— К тому времени будет поздно рассказывать свою историю.
— Почему?
— Газеты напишут, что все это уловки вашего адвоката. Она
посмотрела на него затуманенным взором человека, который отчаянно пытается на
что-то решиться.
— А если предположить, что я расскажу все сейчас?
— Ваш рассказ будет звучать убедительнее, особенно если вы
сразу выложите все до конца.
Она внимательно рассматривала кончик сигареты.
— Что ж, может быть, здесь вы и правы.
Трэгг опять открыл рот, но короткий повелительный жест
Мейсона призвал его к молчанию.
— У Колла есть ключ от вашей квартиры? — помог ей Мейсон.
— Да.
— Значит, именно там он держал Боба Лоули на следующий день
после убийства, пока вы лежали в больнице.
— Наверное. Откуда мне знать.
— Вы любите Колла?
— Теперь нет. Когда-то я была без ума от него. Ничего, с
этим я справлюсь. Все сотрется. Стиралось раньше, сотрется и в этот раз.
Мейсон посмотрел на часы.
— Ну что же, если вы намерены…
— О, да ладно. Слушайте. Я обслуживала игорный дом. Моя
работа состояла в том, чтобы поощрять мужчин к игре и следить, чтобы они не
уходили сразу, как только начинают проигрывать. Я получала комиссионные.
Некоторое время назад Колл и Линк предложили мне заняться Бобом Лоули, сказав,
что он плейбой из богатых. Я должна была помочь им освободить его от части
материальных благ, под тяжестью которых он сгибался.
Я сделала все, что от меня требовалось.
Когда дело уже подходило к тому, чтобы делить прибыль, они
решили прокатить меня, отдав мое место новой девушке Колла.
Я в принципе не возражала. Такая жизнь мне уже порядком
надоела, но стоять и смотреть, как меня дурачат, я не собиралась. И я решила
нанести кое-какие незапланированные визиты.
Этот револьвер Боб Лоули возил в отделении для перчаток
своего автомобиля. Думаю, он даже не заметил пропажи, когда я его вытащила.
Конечно, я понимала, что подозрение падает в первую очередь на меня, поэтому
мне нужно было железное алиби.
Мне пришла в голову мысль послать себе конфеты со
снотворным. Я приготовила всё четыре дня назад: вынула несколько штук из
коробки и положила в бумажный пакет, который можно было взять с собой, начинила
снотворным остальные, упаковала коробку в бумагу и держала наготове для
отправки по своему адресу сразу же, как только Линк предоставит мне возможность
завладеть сертификатом. Итак, все было готово и ждало своего часа.
Когда Линк отправился в Лиловый Каньон, я узнала, что
сертификат будет у него. По моим расчетам, сделка должна была состояться именно
тогда. Затем меня нашла мисс Фолкнер и сообщила многое из того, чего я не знала
раньше. Она также попросила меня прийти в час ночи к вам в контору. До этого я
собиралась звонить в полицию, чтобы обеспечить себе алиби, но вы для этой цели
подходили больше. Колл знал, где я живу, и у него был ключ от моей квартиры. Я
хотела быть уверенной, что его не будет дома. Я знала, что он должен
встретиться с Линком в Лиловом Каньоне. Я следила за его домом, пока не
увидела, как он уехал, потом вошла в холл, позвонила вам, сказала, что меня
отравили, и отправилась в Лиловый Каньон. По дороге я съела неотравленные
конфеты из бумажного пакетика, чтобы в желудок попал шоколад. Прямо перед тем,
как войти к Линку, я приняла большую дозу веронала и надела маску и плащ.
