Преодолев очередной наплыв смехотворной экзекуции, Тимур встал на четвереньки и пополз к дереву. Как можно ближе подобравшись к толстой ветви, он прыгнул на нее, ухватился, повис. Перебирая руками, замер у жижи и, освободив одну руку, запустил ее в самую середину подрагивающей зелени, выхватив пистолет. Удержаться на одной руке было и без того сложно, а тут еще смех… Тимур сорвался, стянув за собой часть мерзости. Упав на землю, он быстро нащупал пистолет. Поднявшись и посмотрев на тварь, которая все еще нависала над ними, направил на нее ствол и начал палить. Не целясь. Жижа никак не реагировала на тонущие в ней с легким чмоканьем пули, и от этого ему становилось еще смешнее…
Преодолевая приступы веселья, пастух схватил племянника султана за шиворот и потащил его к озеру. Воздуха все не хватало, но Тагир, пытался воплотить в жизнь единственно правильное, как ему казалось, решение, пришедшее в голову. Дотащив Тимура до пригорка, он столкнул его в воду, а после – коротко разбежался и прыгнул сам, оставляя за собой шлейф заразительного смеха.
Последним в воду нырнул шерстяной клубок…
Глава 4
Гарибы
Понять бы, чего ждут люди от новых миров? О чем думают они? Что видят, когда представляют их? И чего боятся? Одна капля человеческой фантазии имеет тысячи вариаций воображаемых миров. Но совпадает ли хоть одна из них с тем, что существует в действительности?
Будь это мир прошлого, когда люди, подобно звездам, россыпью окутали земную поверхность, или мир настоящего, в котором они потухают один за другим, их всегда волновал и будет волновать этот вопрос: что там, по ту сторону темноты? И если раньше эту темноту хоть как-то освещали звезды, дающие простор для фантазии, то теперь по ней судорожно бегают лучи фонарей и мерцают дряхлые лампы, дабы эти фантазии в один прекрасный момент не оказались смертельными.
Парадокс заключается в том, что в крохотнейшем недомире, в который загнал себя человек, возможность ответить на этот вопрос оказалась более реальной, чем грезы всего человечества об этом на протяжении жизни на поверхности. Человек сам стал создателем этого чудовищного мира. Пытаясь играть в Бога, он перестал замечать, что уничтожает нечто совершенное, создавая взамен нечто пугающее. Так чего ждут люди от новых миров?
Почему они после первого вопроса: «Что там?» следующим задают: «Кто сильнее?». Что ими движет? Что бесконечно питает любопытство человека к чему-то новому и неизведанному? Почему на протяжении миллионов и миллионов лет, люди становились умнее, но постановка вопросов не изменилась ни на йоту?
Давным-давно один мудрец сказал, что есть только две вещи, которыми человек никогда не сможет насытиться – власть и знания. Этим мудрецом был Всевышний.
Так чего же ждут люди от новых миров?
Записи в красной тетради
* * *
Их снова спасла вода.
Понятие спасения было, конечно, относительным. Да, они больше не умирали со смеху. Молчали теперь, как рыбы. Но кожа каждого из них начала покрываться розовой сыпью. Признак заражения? Возможно. Новый мир практически не давал шансов на выживание. Словно запертым между ледяной гладью озера и тотчас же нападающей на них окраиной раскинувшегося леса, двоим путешественникам ничего не оставалось, кроме как брести вперед в ожидании либо смерти, либо чудесного спасения. Но на чудо никто не надеялся. И только непонятно откуда взявшийся тут баран Тагира радостно помекивал – то ли от того, что встретил старых знакомых, то ли от того, что никто не успел сожрать его в лесных гущах.
Стянув промокшие костюмы, путники шли практически в неглиже. Шли уже долго. Темнеющее небо с каждой минутой все больше пожирало свет, темнота выпускала из своих объятий все новых и новых монстров на ночную охоту.
Каждый из путников думал о чем-то своем.
Почти все это время Тимур тонул в неуютном, обволакивающем измождении. Голодный, замерзший, ободранный, он принимал новые условия и правила игры, которые диктовала жизнь. Но больше всего его беспокоили даже не приключившиеся злоключения, а поведение в этой ситуации Тагира. Чтобы ни случилось, тот ни разу его не бросил. Хотя мог. Будь он на месте пастуха, то давно бы так и поступил по отношению к себе. Но только не Тагир. Почему? Почему какой-то неотесанный чурбан беспокоился за его жизнь больше, чем родной дядя? Интересно, если бы в поход отправился султан, он бы вцепился в птицу, как это сделал Тагир? Вряд ли. Скорее всего, он бросил бы его на произвол судьбы, как когда-то поступил с его матерью…
Как ни странно, Тагир тоже думал об этом.
Он, словно бусы на четках, перебирал в своей голове мысли, нанизанные на произошедшее. «А что, если бы он не успел опомниться? Что бы тогда делала моя малышка? На кой хрен вообще мне нужно постоянно куда-то совать свой нос? Может, хватит уже искать приключений на свою пятую точку? Расклад «Жена, затем я» – не вариант. Но и «Жена, затем дочь» – тоже не прокатит! Ладно, доберемся до метро, а там как-нибудь до дома, – и все! К чертям собачьим! Брошу все силы, чтобы с дочерью постоянно быть. А если Ты решил забрать ее, то и меня прихвати, хорошо? А то знаю я твои выходки – одного заберешь, а другого оставишь мучиться и задаваться все время вопросом «Как же это так произошло?», – а затем перебирать и перебирать воспоминания в голове, пытаясь хотя бы в них все исправить!».
Спустя час, посреди искренних грез о выживании, Тимур наконец-то смог позволить себе такую простую вещь, как не думать, выполняя на автомате лишь одно действие – нести на руках выжившего барана, который каким-то чудом не только не стал для кого-то обедом, но и нашел их в этом лесу. Даже его любимые цифры теперь были не нужны. Изначально, он, конечно, пытался посчитать свои шаги, отдавая дань привычке, но, сбившись в третий раз, бросил это занятие.
Общая потерянность настолько завладела умами обоих, что ни один из них не заметил, как кто-то вышел им навстречу. Огромная фигура скрывала практически весь свет у некоего подобия блокпоста. Вернувшись из своих раздумий в реальность, Тагир только и сумел спросить:
– А глаза, заплывшие щеками, это мутация? Или у вас все так хорошо? – за что и получил приказ рухнуть на колени и упереться лбом в мокрую землю. Тагир застонал от боли в висках, поскольку приказ исходил из ниоткуда. Он как-то сразу втиснулся в разум, и пастух, сам того не желая, покорился.
– Хватит! Что это? Что вы с ним делаете? Прекратите! – товарняком проскочили мысли в голове племянника султана, опешившего от увиденного. – Мы из Султаната! Заблудились в лесу! Ищем помощи!
Тимур поровнялся с человеком и посмотрел на него снизу вверх, четко произнося каждое слово. Человек дал неизвестно кому (возможно даже, самому себе) отмашку рукой, и Тагир, ослабев, рухнул на бок.
– На нас напали в лесу! – залепетал Тимур, подтверждая сказанное. – Мы уже несколько часов бродим в поисках метро! Нам нужна помощь! Вы нас хоть понимаете?
– Да уж, – немного справившись с болью, Тагир встал на ноги. В мерцающем свете он попытался рассмотреть того, кто так ловко приструнил его. Огромная голова (раза в два больше, чем его), рот, нос, глаза, волосы и широкое крепкое тело в одежде, которая, тем не менее, не скрывала почерневшей, вздувшейся кожи. – Гарибы?
