Уж не со мной ли он хочет поговорить? — подумал Юханссон.
Он познакомился с заместителем премьера по безопасности лет пятнадцать назад. Юханссону тогда попали в руки кое-какие бумаги, от которых он хотел избавиться как можно быстрее. В то время госсекретарь был личным экспертом премьера и занимался исключительно вопросами безопасности, в частности, курировал тайную полицию.
После убийства премьер-министра он покинул Розенбад. Что он делал в это время, никто толком не знал. Среди приближенных к власти чиновников ходили самые невероятные сплетни, но, как бы там ни было, эту бурю он пережил, поскольку вскоре вновь вынырнул на правительственном горизонте. Сейчас он работал уже с третьим премьером, и дела его шли все лучше и лучше. Премьер номер два ушел добровольно, в расцвете сил, сохранив приличную пенсию, а премьер номер три, его нынешний шеф, просто лучился здоровьем и энергией. Обязанности его оставались прежними, хотя титул — государственный секретарь — звучал куда более солидно, и на эту вывеску, достаточно, впрочем, нейтральную, он всегда мог указать пальцем, если кому-то вздумалось бы поинтересоваться, чем он на самом деле занимается.
«Курирую исследовательские и футурологические вопросы для правительственной канцелярии, — отвечал он, если у кого-то появлялась возможность задать подобный вопрос, и, если спрашивающий не удовлетворялся ответом, скромно добавлял: — В основном футурологические».
Он, похоже, и в самом деле хотел встретиться с Юханссоном, потому что за все время заседания не проронил ни слова, воздержался даже от обычных саркастических замечаний, которыми с удовольствием эпатировал окружающих. Как только совещание закончилось, госсекретарь отвел Юханссона в сторону для конфиденциальной беседы.
— Поднимемся ко мне, — предложил он, — там мы сможем спокойно поговорить. Я не верю всем этим чертовым юристам, — добавил он достаточно громко, чтобы не сомневаться, что эта важная мысль достигнет ушей присутствующих.
— Как дела со Штейн? — спросил госсекретарь. — Надеюсь, никаких проблем?
— Что вы имеете в виду? — ответил вопросом Юханссон с интонацией своего старшего брата, торговца недвижимостью и автомобилями, когда тот предпочитал воздержаться от прямого ответа.
— Я имел в виду ее детские грешки… Ну, западногерманское посольство.
— Ах, это… Я думал, вы с Бергом все выяснили еще два года назад.
— Разумеется. Поэтому я и спросил.
— Я полностью согласен с Бергом по этой части. Как вы знаете, вопрос изучен в деталях. Даже если не учитывать ее тогдашний нежный возраст, все равно Штейн скорее можно назвать жертвой, чем соучастницей преступления. Ее бывший жених, или как там его называть, попросту ее использовал.
— Мы все проживаем несколько жизней, — философски заметил госсекретарь. — Одна жизнь в одно время, другая — в другое.
— Ну, положим, не все, — заметил Юханссон. Он вспомнил своих стариков родителей и всю онгерманландскую родню. Те-то жили одной и той же жизнью во все времена, с чувством подумал он.
— Да-да, конечно… — согласился госсекретарь. Он сегодня был необъяснимо покладист. — Я имел в виду… Да, я выразился недостаточно точно, а вы, как никто другой, имеете право на эту точность. Короче говоря, я имел в виду тип городского жителя, материально независимого интеллектуала… как, например, Хелена Штейн. Или ты сам, подумал Юханссон.
— Ясно, — буркнул он. — В этих кругах люди успевают прожить с десяток жизней.
А что им еще делать? — подумал он.
— Такова жизнь, — вздохнул госсекретарь. — Возьмите, к примеру, министра иностранных дел Германии — я с ним много раз встречался, — совершенно нормальный, более того, даже приятный человек, хотя я и равнодушен ко всей этой гуманистической болтовне, и вдруг выплывает старый снимок: политическая демонстрация времен его революционной юности, и мы, к немалому нашему удивлению, видим, как будущий дипломат колошматит ногами лежащего полицейского. И тут не начнешь рассуждать, кто прав, кто виноват, хотя, может быть… В общем, картинка говорит сама за себя.
Что ты такое завел? — удивился Юханссон.
— Да, я видел этот снимок, — кивнул он. — А что касается Штейн, наши сотрудники особо аккуратны. И вы, и я, и, в первую очередь, она сама должны быть гарантированы от случайных небрежностей. Вы знаете не хуже меня, что, как только берешься за дело со всей тщательностью, на это уходит масса времени. Вот и все, так что я рассчитываю дать вам ответ самое позднее на следующей неделе.
— Вы меня обнадежили, — с удовольствием сказал госсекретарь, полулежа на диванных подушках. — И еще одно…
— Я слушаю.
— Было бы замечательно, если бы мы могли как-нибудь поужинать вместе в моем скромном жилище… Закуска, одно-два горячих блюда, так, что бог пошлет, — улыбнулся он.
— Я наслышан о ваших приемах, — улыбнулся в ответ Юханссон.
— Ничего плохого, надеюсь?
— Только хорошее.
— Ну вот и замечательно. Наши секретари созвонятся и выберут время.
Интересно, что у него на уме, думал Юханссон, возвращаясь в машине на службу. А, не все ли равно! Важно это или не важно — время покажет, не все надо предугадывать, а то станешь дуть на воду, как мой бедняга предшественник.
— Как прошел разговор с этим лопухом Бекстрёмом? — Первым делом Юханссон нашел Викландера.
— Сверх всяких ожиданий, — ответил тот. — А ты знал, что он теперь работает в государственной комиссии по убийствам?
— Это же замечательно! — Юханссон никогда не упускал из виду подобных перемещений. Он знал о назначении Бекстрёма еще до того, как оно состоялось. Этого следовало ожидать: отзывы о Бекстрёме были самые превосходные.
В этих дружных хвалах ничтожеству есть что-то успокаивающее, подумал Юханссон.
— Я попросил остальных собраться после ланча, — предупредил Викландер. Ему по-прежнему были неясны намерения Юханссона, но он решил не ломать себе голову понапрасну.
— Хорошо, — сказал Юханссон, — увидимся после ланча.
Следственная группа заседала всю вторую половину дня. Сначала Хольт толково, как всегда, охарактеризовала ситуацию.
Попытка подтвердить связь между Штейн, Тишлером и Эрикссоном с помощью анализа телефонных переговоров и банковских операций практически ничего не дала: все это уже имелось в старых следственных материалах. Единственное, что удалось добавить, — несколько разговоров между Штейн и Тишлером. Они, по-видимому, поддерживали постоянный контакт. У Штейн к тому же довольно долго был счет в брокерской фирме Тишлера, но она закрыла его несколько лет назад, когда Тишлер окончательно вышел из семейного предприятия.
— Так что я предлагаю разработку этой части закрыть, — сказала Хольт.
— Согласен, — сказал Юханссон.
К тому же это обходится чертовски дорого, подумал он. «Телиа» и другие операторы, когда от них нужна информация, заламывают такие грабительские цены — куда там сорока разбойникам!
