— Мы знаем, кто ты такой! — выкрикнул кто-то. — Ты двери открывать собираешься или как?
— Нет, — ответил Оуэн, и люди вновь зароптали. — Пообщаемся на свежем воздухе.
— Где Адам? — послышался следующий вопрос.
— Адама Розиера больше нет. Я принимаю на себя временное руководство Обществом до внеочередных выборов, дата которых будет в ближайшее время назначена. Я намерен произвести несколько реформ. Всякий, кто не согласен с ними, волен покинуть «Уроборос» или проголосовать против меня.
— А можно подробней? — раздраженно осведомился один мужчина.
— Во-первых, любой член «ОУ», обвиняемый в тяжелом уголовном преступлении, подлежит немедленному исключению. Во-вторых, списки членов Общества будут открыто опубликованы. И последнее: система баллов ликвидируется. Ваши долги аннулированы.
Аудитория встретила эти новости сдавленным молчанием.
— Но система баллов побуждает нас помогать друг другу, — наконец выговорила женщина, прежде кричащая на Йейна. — Разве добрые дела не заслуживают вознаграждения?
— Вознаграждение существует. Некоторые люди называют его кармой, — пояснил Оуэн. — Кроме того, наша организации начнет заботиться о том, чтобы сделать мир лучше. Вот каким мечтал видеть «Уроборос» его создатель, Август Стрикленд. Нынешний скандал испортил нашу репутацию. Однако у нас есть ресурсы для того, чтобы начать все заново.
Оуэн выразительно помолчал.
— Ну, а те двое, которых вы хотели растерзать несколько минут назад, первыми взялись за дело. Йейн Морроу и Хейвен Мур только что пожертвовали пятьдесят миллионов долларов Гальцион-Холлу. Без их щедрости школа могла бы закрыться. Ни Йейн, ни Хейвен взамен не получили ни единого балла.
Йейн не отрывал глаз от Оуэна, а Бью, появившийся возле Хейвен, обнял ее.
— Здорово, — прошептал он.
Оуэн продолжал отвечать на вопросы собравшихся. Никто ни на миг не задумался о том, что перед ними находится человек, который взял на себя лидерство с превеликой неохотой.
— Да, — согласилась Хейвен. — А Оуэн — пылкий и справедливый. Лучшее сочетание.
— Спасибо тебе, — произнес Бью и поднял руку, не дав ей пошутить. — Нет, я серьезно.
— Это — самое малое, что я могла сделать, — пожала плечами она.
— Считай, что мы квиты.
— Ты всегда меня выручал, а я не уверена, что заслуживала такого отношения с твоей стороны.
Бью озадаченно нахмурился.
— Хейвен, ты себя недооцениваешь! Ты помнишь случай, когда ты склеила мою розовую коробку для завтрака после того, как я в четвертом классе подрался с мальчишками? А как-то раз ты стукнула Дьюи Джонса по башке за то, что он изводил меня?
— Да, но было и другое…
— Никто из нас не идеален. Между прочим, когда я послал тебе смс с текстом «пэн-пэн», ты бросилась в аэропорт и прилетела в Нью-Йорк!
— Я все-таки задержалась во Флоренции. Пыталась кое-что узнать о нашей реинкарнации в четырнадцатом веке. Решила, что отыщу подсказку и спасу тебя. Теперь мне надо тебе признаться в одной вещи…
— Ох, нет, — пробормотал он.
— Послушай, Бью. Тебя и Наддо убили во Флоренции из-за меня. Я не сберегла вашу тайну. Я оказалась слишком болтливой.
— Нет. Ты ни в чем не виновата, — заявил Бью. — Все случилось из-за маленькой дряни, мать которой работала у нас.
— Что?
— В ту ночь, когда меня заперли в хранилище, мне приснился кошмар. Я рассказал его Оуэну, а он мне объяснил, что это скорее всего — фрагмент воспоминаний. Мы с Наддо спрятались в конюшне. Мы хотели сбежать, и тут нас обнаружила ватага разъяренных горожан. И ситуация наша резко ухудшилась. А наводчиком была та самая светловолосая девчонка. Она вечно всюду совала нос.
— Феба! И она обманом уговорила меня предать Адама! — озарило Хейвен. — А я гадала, как Фебе удается подсунуть мне именно то видение, которое нужно ей. Она сама жила в то время. Значит, именно Феба предложила Беатриче пройтись к дому Адама, когда туда привезли мертвые тела Наддо и Пьеро!
— Какая-то она вездесущая, верно? Но главное, что ты себя совершенно напрасно винила во всем.
«Нет, — подумала она. — Ты ошибаешься».
— Хейвен? — послышался голос Алекс Харбридж.
Бью устремил взгляд на рыжую красавицу и дважды моргнул.
— Будь я проклят… — прошептал он.
— Алекс, — произнесла Хейвен. — Позволь представить тебе моего друга Бью. Твой верный фанат.
— Бью Декер? — усмехнулась Алекс. — О нем Оуэн трещит, не закрывая рта? Теперь я понимаю, почему. Это же типичный красавчик-южанин.
— Мне не послышалось? — спросил Бью. — Алекс Харбридж только что назвала меня красавчиком-южанином? Сегодня — величайший день в моей жизни.
— А будет еще лучше, — подытожила Хейвен. — Алекс, Бью принадлежит дизайн платья, в котором ты была на оскаровской церемонии.
— Что? — прохрипел Бью.
— Вы с Оуэном что, телик не включали? — улыбнулась Хейвен. — Алекс попросила меня сшить ей наряд. И я воспользовалась твоей моделью. Просто раскроила и сшила.
— Ты говоришь о зеленом облегающем платье? — уточнил Бью. — О том, которое я сделал для Барби?
— Ага, — подтвердила Хейвен. — И оно оказалось лучшим платьем вечера.
— Знаете, только оно утешило меня на фоне «кексового» скандала, — призналась Алекс. — В таблоидах опубликовали две фотки. «До» и «после». И пусть «до» — кошмарна, зато «после» — выше всех похвал.
— А что за скандал? — поинтересовался Бью.
— Ты перестал следить за светскими сплетнями? Что с тобой сотворил Оуэн Белл?
Алекс рассмеялась.
— Вообще-то, я собиралась обратиться к Хейвен, но если настоящий гений здесь ты, может, создашь для меня пару-тройку нарядов?
Бью лишился дара речи.
Хейвен поддела его локтем.
— Скажи «да», болван.
— А университет?
— Ты спешишь обратно? Но тебя собирались отчислить.
— Ты про это знаешь? — простонал Бью.
ЭПИЛОГ
Хейвен повернулась и поцеловала спящего Йейна. Прощальная вечеринка затянулась далеко за полночь, и гости Френсис Уитмен только недавно начали просыпаться. Хейвен услышала, как скрипнула дверь комнаты, которую заняла Леа. Потом в коридоре раздались тихие шаги. Хейвен выскользнула из-под одеяла, постаравшись не разбудить Йейна, и направилась на кухню.
Френсис во фланелевой пижаме наливала Лее кофе, а на Лее красовалась шелковая кружевная сорочка.
— Ух, ты! Сексуально! Где ты ее раздобыла? — изумилась Хейвен.
