– Это едва ли приемлемо, – равнодушно возразила
мисс Карлотта.
– Но я настаиваю, – запротестовала Роуан. – Я
не намерена доставлять вам неприятности и тем не менее хочу увидеть свою мать,
прежде чем ее похоронят. Нет нужды сообщать кому бы то ни было, кем я ей
прихожусь. Я просто хочу приехать.
– От этой поездки не будет никакой пользы. Элли
наверняка воспротивилась бы твоему решению. Она уверяла меня, что…
– Элли мертва! – прошептала Роуан. Голос ее почти
сел от волнения и отчаянных попыток сдержать эмоции. Она вся дрожала. –
Мне необходимо увидеть мать. Это очень важно. Как я уже сказала, ни Элли, ни
Грэма нет в живых. Я…
Роуан оборвала себя на полуслове. У нее не повернулся язык
признаться в своем одиночестве совершенно незнакомому человеку – нет, это
слишком личное. К тому же Роуан вообще не любила жаловаться на судьбу.
– Я вынуждена настаивать, чтобы ты оставалась в
Сан-Франциско, – все тем же усталым, безжизненно-равнодушным тоном
откликнулась мисс Мэйфейр.
– Почему? – удивилась Роуан. – Кому помешает
мой приезд? Повторяю, остальным незачем знать, кто я такая.
– Ни бдения у гроба, ни поминок перед погребением, ни
пышных похорон не будет. Поэтому не имеет значения, узнает или не узнает
кто-либо о твоем появлении. Твою мать похоронят, как только будут завершены все
необходимые приготовления. Я просила, чтобы процедура состоялась завтра днем, и
своими советами пыталась оградить тебя от горестного зрелища. Но если ты не
желаешь к ним прислушаться, что ж, поступай как знаешь.
– Я приеду, – сказала Роуан. – В котором часу
состоятся похороны?
– Организацией процедуры погребения твоей матери
занимается похоронное заведение «Лониган и сыновья» на Мэгазин-стрит. Панихида
состоится в церкви Успения Богоматери на Джозефин-стрит. Все это произойдет,
как только я покончу с формальностями… Еще раз повторяю: бессмысленно лететь за
две тысячи миль.
– Я хочу увидеть свою мать. И прошу вас подождать с
похоронами, пока я не прилечу.
– Любое промедление абсолютно исключено, –
ответила старуха с легким оттенком гнева – а может, это было
беспокойство? – Уж если ты вознамерилась приехать, советую тебе, не теряя
ни минуты, отправляться в путь. Только не рассчитывай на ночлег под этой
крышей. У меня нет ни средств, ни возможности принять тебя. Разумеется, дом
теперь принадлежит тебе, и, если таково будет твое желание, я освобожу его от
своего присутствия в самое ближайшее время. Но прошу, чтобы ты пока
остановилась в отеле и дала мне возможность без излишней спешки это сделать.
Еще раз повторяю: я не имею возможности принять тебя надлежащим образом.
Карлотта Мэйфейр продиктовала адрес.
– Первая улица? – переспросила Роуан. Но ведь
именно о ней говорил Майкл! Ошибки быть не могло. – Этот дом принадлежал
моей матери?
– Я не спала всю ночь, – медленно, без проблеска
эмоций произнесла мисс Мэйфейр. – Если ты все-таки настаиваешь на своем
решении, все остальное узнаешь, когда приедешь.
Роуан собиралась задать Карлотте Мэйфейр еще несколько вопросов,
но, к ее удивлению, та повесила трубку.
Ярость и отчаяние, охватившие Роуан, на какое-то время
заслонили душевную боль. Однако потом не осталось ничего, кроме боли.
– Кто ты такая, черт тебя дери? – шептала Роуан,
чувствуя, как к глазам подступают, но не проливаются слезы. – Почему ты
позволила себе говорить со мной таким тоном? – Роуан швырнула трубку и,
прикусив губу, обхватила себя руками за плечи. – Боже, какая гнусная,
отвратительная особа, – прошептала она.
Однако не время плакать и мечтать, чтобы Майкл оказался
рядом. Роуан поспешно достала носовой платок, вытерла глаза и высморкалась.
Затем взяла с кухонного стола блокнот и ручку и записала все сведения, данные
ей Карлоттой Мэйфейр.
Первая улица, думала Роуан, глядя на свою запись. Возможно, не
более чем совпадение. А название похоронной конторы – «Лониган и сыновья»? Она
слышала его от Элли, когда та бредила в беспамятстве, вспоминая детство и
родной дом. Роуан позвонила в справочное бюро Нового Орлеана, узнала номер
похоронной конторы и тут же набрала его.
Ей ответил какой-то мистер Джерри Лониган.
– Я – доктор Роуан Мэйфейр. Я звоню из Калифорнии
относительно похорон.
– Слушаю вас, доктор Мэйфейр, – ответил участливый
голос, сразу напомнивший ей Майкла. – Я знаю, кто вы. Тело вашей матери находится
у нас.
Слава Богу, ей не пришлось хитрить – никаких уверток,
никаких ложных объяснений. Однако Роуан не мог не удивить тот факт, что этот
человек знает о ней. Разве ее удочерение не было строгой тайной?
– Мистер Лониган, – Роуан старалась говорить как
можно более отчетливо, преодолевая хрипоту в голосе, – для меня очень
важно присутствовать на похоронах. Я непременно должна увидеть мать, прежде чем
ее предадут земле.
– Я понимаю, доктор Мэйфейр, это действительно важно.
Однако мне только что звонила мисс Карлотта и заявила, что если мы не похороним
вашу мать завтра… В общем… ну… Скажем так: она очень настаивала на этом, доктор
Мэйфейр.
Я могу отложить панихиду до трех часов дня. Как вы думаете,
этого времени вам будет достаточно? Я со своей стороны постараюсь сделать все
возможное…
– Да, я определенно успею, – сказала Роуан. –
Вылечу сегодня вечером, самое позднее – завтра утром. Но, мистер Лониган, если
я задержусь…
– Доктор Мэйфейр, если я буду знать, что вы уже в пути,
то не закрою гроб до вашего прибытия.
– Благодарю вас, мистер Лониган. Я ведь только что
узнала об этом. Только что…
– Понимаю, доктор Мэйфейр, но, позвольте заметить, это
и произошло совсем недавно. Я приехал за телом вашей матери сегодня в шесть
утра. На мой взгляд, мисс Карлотта чересчур торопит события. Но мисс Карлотта
очень стара, доктор Мэйфейр. Слишком стара…
– Запишите телефон клиники, где я работаю. И в случае
необходимости, пожалуйста, позвоните.
Лониган записал номер.
– Не беспокойтесь, доктор Мэйфейр. До вашего приезда
тело вашей матери будет оставаться в зале прощания нашей конторы.
К глазам Роуан опять подступили слезы. В голосе этого
человека было столько простодушия и абсолютной искренности.
– Мистер Лониган, можете ответить мне еще на один
вопрос? – спросила она дрожащим голосом.
– Конечно, доктор Мэйфейр.
– Сколько лет было моей матери?
– Сорок восемь.
