– Ее невидимый друг! – продолжала клокотать
монахиня. – Знаете, отец, он находит все потерянные вещи. Представляете,
этот дружок даже сует ей в карман мелочь на конфеты! И они все набивают себе
рты всякими сластями. Уж будьте уверены, деньги тоже ворованные.
Девочки зарыдали еще громче. Только тут отец Мэттингли
заметил, что невольно топчет цветы, а маленькое бледнолицее создание молча и внимательно
наблюдает, как его ботинки давят белые лепестки.
– Отпустите детей, пусть они идут в школу, – велел
он монахине.
Главное сейчас – взять инициативу в свои руки. Только тогда
он сможет вникнуть в смысл того, о чем говорит сестра Бриджет-Мэри.
Когда взрослые остались одни, монахиня продолжила свой
рассказ, показавшийся отцу Мэттингли совершенно фантастическим. Дети упорно
твердили, что видели, как цветы плыли в воздухе, и уверенно заявляли, что
видели цветы в руках Дейрдре. При этом они не переставая хихикали и говорили,
что волшебный друг Дейрдре всегда их смешит. А еще этот друг умел найти
пропавшую тетрадку или карандаш. Стоило лишь попросить Дейрдре – и он приносил
ей потерю. Так обстояли дела. Эти девчонки даже утверждали, что видели его
своими глазами: такой симпатичный молодой человек, темноволосый, с карими
глазами. Обычно он появлялся возле Дейрдре, но не более чем на секунду.
– Придется отослать ее домой, – сказала сестра
Бриджет-Мэри. – Она постоянно выкидывает такие штучки. Мы вынуждены звонить
ее старшей тете, Карл, или другой тете, Нэнси. На какое-то время это
прекращается. Но потом все начинается снова.
– Но вы-то сами не верите…
– Тут, отец, как говорят, поди разбери. Либо в девчонку
вселился дьявол, либо она дьявольски врет и заставляет других верить в свои
россказни – она как будто околдовывает окружающих. Ее нельзя оставлять в нашей
школе.
Отец Мэттингли сам отвел Дейрдре домой. Они неторопливо шли
по этим же улицам и за всю дорогу не произнесли ни слова. Мисс Карл уже успели
позвонить на работу, и она стояла рядом с мисс Нэнси на ступенях своего
огромного дома, поджидая девочку.
Как привлекательно выглядел тогда этот дом, окрашенный в
темно-фиолетовый цвет: зеленые ставни с белыми филенками, чугунные решетки,
покрытые блестящей черной краской, позволявшей яснее видеть изящную розетку
узора. Плющ и другие вьющиеся растения радовали глаз яркостью и разнообразием
цветков и зеленью листьев… Теперь они превратились в отвратительного вида
дебри.
– Все дело в ее слишком богатом воображении, святой
отец, – в голосе мисс Карл не слышалось и следа тревоги. – Милли,
нашей Дейрдре сейчас не помешает теплая ванна.
Девочка молча скрылась внутри дома, а мисс Карл пригласила
отца Мэттингли в стеклянную беседку, чтобы за плетеным столом угостить кофе с молоком.
Мисс Нэнси, простоватая и угрюмая, поставила перед ними чашки и подала
серебряные ложечки. Это был первый его визит в дом Мэйфейров.
Веджвудский фарфор с золотой каймой. Льняные салфетки с
вышитой на них буквой «М». Какой остроумной женщиной показалась ему Карлотта. В
шелковом, явно сшитом на заказ костюме и гофрированной блузке она выглядела
безупречно. Волосы с проседью аккуратно убраны назад, а губы слегка тронуты
бледно-розовой помадой. Своей понимающей улыбкой она сразу же расположила к
себе священника.
– Избыток воображения, святой отец, это, можно сказать,
проклятие нашей семьи, – говорила она, наливая из двух небольших
серебряных кувшинов горячий кофе и горячее молоко.
– Мы видим странные сны, нас посещают видения.
Наверное, нам следовало бы заниматься поэзией или живописью. А я вот, видите,
корплю над бумагами в адвокатской конторе. – Мисс Карл негромко, без
напряжения рассмеялась. – Как только Дейрдре научится отличать фантазии от
реальности, у нее все будет хорошо, – добавила она.
После кофе мисс Карл показала отцу Мэттингли комнаты первого
этажа. Их сопровождала мисс Милли – удивительно женственная, с рыжими волосами,
крупными старомодными локонами, окаймлявшими лицо. Подойдя к одному из окон,
мисс Милли приветственно помахала старой мисс Белл, срезавшей розы большими
садовыми ножницами с деревянными рукоятками. Священнику бросились в глаза
украшавшие ее пальцы кольца с драгоценными камнями.
Карлотта сообщила, что дальнейшее воспитание и обучение
Дейрдре доверят сестрам монастыря Святого Сердца, как только в их школе
появится свободное место. Она искренне сожалела о том, что произошло, и
заверила святого отца, что пока Дейрдре, разумеется, останется дома, коль скоро
на этом настаивает сестра Бриджет-Мэри.
Священник попробовал возразить, но вопрос был уже решен.
Разве сложно будет подыскать для Дейрдре гувернантку, умеющую ладить с детьми?
– Наш род очень древний, – рассказывала мисс Карл,
пока они, минуя густую тень террас, возвращались в двухсветный зал. – Мы
даже не знаем точно, сколько веков он существует, и теперь никто не может
назвать имена всех предков, изображенных на фамильных портретах.
Голос Карлотты звучал жизнерадостно и в то же время
утомленно.
– Достоверно известно лишь то, что семья переселилась
сюда с островов, с плантации на Сан-Доминго. А в далеком прошлом наши предки
жили где-то в Европе, но никаких конкретных сведений об этом не сохранилось.
Наш дом полон реликвий, но с чем или с кем они связаны, нам не известно. Иногда
все это представляется мне огромной тяжелой раковиной, которую я, словно
улитка, вынуждена таскать на спине.
Слегка коснувшись рукой клавиш рояля и струн арфы, мисс Карл
призналась, что не испытывает особого интереса к такого рода вещам, однако по
иронии судьбы ей приходится быть хранительницей всех этих «фамильных
ценностей». Словно в подтверждение слов сестры, мисс Милли с улыбкой кивнула.
А теперь, с позволения святого отца, продолжала тем временем
мисс Карл, она должна вернуться на работу – клиенты ждут. Проводив священника
до ворот, она еще раз поблагодарила его за заботу.
Таким образом, странный инцидент был исчерпан, и маленькая
девочка с бледным лицом и черными кудряшками покинула приходскую школу при
церкви Святого Альфонса.
Но отцу Мэттингли по-прежнему не давало покоя необъяснимое
появление цветов на школьном дворе, да и вся эта непонятная история в целом.
Разве можно вообразить, чтобы маленькие девочки перелезли
через перила алтаря в столь огромном и величественном храме, как церковь
Святого Альфонса, и украли оттуда цветы. Даже отпетые уличные хулиганы, которых
было немало в годы детства самого отца Мэттингли, не осмелились бы на подобную
выходку.
