«Моя любимая…» Эти слова навевали мысли о красивой музыке,
об элегантных джентльменах из старых фильмов, которые показывали поздно ночью
по телевизору… О голосах из другого времени – нежных, мягких, отчетливо
выговаривающих каждое слово, – и эти слова звучали словно поцелуи.
Молодой человек, с которым встречалась Дейрдре, тоже
чертовски обаятелен. Рите не удалось как следует разглядеть его лицо, но темные
волосы и большие глаза она все же успела заметить. К тому же высокий и очень
хорошо, элегантно одетый. Рита видела белые манжеты на его рубашке и
крахмальный воротник.
Рита и сама бы не прочь встречаться в саду с таким мужчиной
– ему она ни в чем не смогла бы отказать.
Рита не могла толком понять, какие чувства пробудило в ней
это чужое, подсмотренное свидание. Она беззвучно плакала – но это были сладкие
слезы – и знала, что на всю жизнь запомнит ту картину: притихший сад под
темно-сиреневым сумеречным небом, мерцание вечерних звезд и мужской голос, с
нежностью произносящий слова любви.
А потом… А потом случился весь этот кошмар: монахини
устроили Дейрдре судилище. Они привели ее в комнату отдыха, а остальным
девочкам велели оставаться в спальне. Но и туда доносилось каждое слово.
Дейрдре расплакалась, однако ни в чем не созналась.
– Я сама видела того молодого человека! – сказала
сестра Дэниел. – Ты что же, хочешь сказать, что я лгунья?
Потом Дейрдре повели в монастырь, на беседу со старой
матерью Бернардой, но и той не удалось добиться успеха.
Когда сестры явились собирать вещи Дейрдре, у Риты защемило
сердце. Она видела, как сестра Дэниел достала из коробочки изумрудный кулон,
потом долго и пристально его разглядывала. Судя по выражению лица монахини и по
тому, как она держала кулон, он казался ей дешевой стекляшкой. Рите было больно
видеть, как руки сестры Дэниел касаются фамильной реликвии, как срывают с
вешалок и бесцеремонно запихивают в чемодан халаты и другую одежду Дейрдре.
Вот почему, когда в конце той же недели с сестрой Дэниел
стряслась большая беда, Рита не испытала ни малейшей жалости… Разумеется, она
не желала старой монахине такой смерти – та задохнулась в запертой комнате
из-за оставленного без присмотра газового камина, – но чему быть, того не
миновать.
К тому же у Риты были другие, более важные, заботы. Вместо
того чтобы оплакивать сестру Дэниел, так жестоко поступившую с Дейрдре, она
искала способ связаться с подругой.
В субботу Рита собрала всю мелочь, какая у нее была, и без
конца звонила из автомата на первом этаже. Кто-то ведь должен знать домашний
номер Мэйфейров. Они жили на Первой улице, всего в пяти кварталах от дома Риты,
однако с таким же успехом могли обитать и на другом конце света. Садовый
квартал и Ирландский канал словно два противоположных полюса. Особняк Мэйфейров
считался одним из самых шикарных.
А потом Рита отчаянно сцепилась с Сэнди, потому что та
назвала Дейрдре сумасшедшей.
– Хочешь знать, что она делала по ночам? – ехидно
спросила Сэнди. – Так я тебе расскажу! Когда все засыпали, она сбрасывала
одеяла и извивалась на постели всем телом так, словно ее кто-то целовал! Я это
видела собственными глазами. Рот у нее был открыт, и движения походили на… ну,
ты понимаешь, что я имею в виду… в общем, когда делают это… сама знаешь что. И
она действительно испытывала все эти… ощущения… как будто это и вправду
происходило!
– Заткни свою грязную пасть! – закричала Рита.
Она попыталась ударить Сэнди, но тут вмешались другие
девчонки. Лиз Конклин отвела Риту в сторону и велела успокоиться. А потом
сказала, что свидания с тем парнем в саду – пустяки по сравнению с другими,
гораздо более ужасными, поступками Дейрдре.
– Это она впустила его, Рита Мей. Я собственными
глазами видела, как она провожала его наверх, на наш этаж.
Лиз говорила шепотом и все время озиралась по сторонам,
словно боялась, что их кто-то подслушивает.
– Я тебе не верю, – отрезала Рита.
– Я не шпионила за Дейрдре, – оправдывалась
Лиз. – Я шла в ванную и увидела их вместе в рекреации – менее чем в десяти
футах от нашей спальни.
– Как он выглядел? – требовательным тоном спросила
Рита, уверенная, что сейчас-то и разоблачит обманщицу – ведь в отличие от
лгуньи Лиз она, Рита, его действительно видела.
Однако Лиз верно описала молодого человека: высокий, темные
волосы, очень «видный». А еще добавила, что он все время целовал Дейрдре и
что-то нашептывал ей на ухо.
– Нет, ты только представь, Рита Мей! Открыть все замки
и привести его наверх! Дейрдре просто с ума сошла!
Позже, когда за Ритой начал ухаживать Джерри Лониган, она
сказала ему:
– Я знаю лишь то, что Дейрдре – самая прекрасная
девчонка, которую я встречала в своей жизни. Поверь мне, по сравнению с
монахинями она была просто святой. А когда я думала, что вот-вот свихнусь в
этой дыре, она утешала меня и говорила, что понимает мои чувства. Да ради нее я
готова на что угодно!
Но когда Дейрдре действительно потребовалась помощь, Рита
оказалась не в состоянии что-либо сделать.
Через год с небольшим после того случая отроческая жизнь
Риты закончилась, о чем она не сожалела ни секунды. Рита вышла замуж за Джерри
Лонигана – человека, который был старше ее на двенадцать лет. Однако присущие
Джерри доброта и порядочность выгодно отличали его от всех знакомых Рите
парней. Да и зарабатывал он неплохо: старейшая в их приходе похоронная контора
«Лониган и сыновья» обеспечивала семье приличный доход.
Именно Джерри и сообщил Рите новости о Дейрдре – о том, что
та беременна, а отец ребенка погиб в автомобильной катастрофе. И о том, что
тетки – эти злобные полусумасшедшие сестры Мэйфейр – заставляют Дейрдре
отказаться от ребенка.
Рита не раз кружила возле дома Дейрдре в надежде встретиться
с подругой. Она должна была повидать ее, но Джерри был против и упорно
отговаривал ее от визита в особняк Мэйфейров:
– С чего ты вбила себе в голову, что сможешь ей помочь?
Ведь тебе прекрасно известно, что ее тетка, мисс Карлотта, – адвокат. И уж
она-то найдет способ укротить Дейрдре, если та не захочет отдать ребенка.
– Рита, такие штучки уже происходили очень много
раз, – поддерживал сына Рэд Лониган. – Дейрдре либо подпишет бумаги,
либо окажется в сумасшедшем доме. К тому же и отец Лафферти приложил руку к
этому делу. А уж если и есть в церкви Святого Альфонса священник, которому я
доверяю, так это Тим Лафферти.
И тем не менее Рита не отказалась от своего намерения.
