Ей действительно не хотелось разговаривать с дочерью
Дейрдре, совершенно чужой в этих краях, – она не представляла, как
рассказать ей о том, что произошло. И вдруг Рита спохватилась: их беседа
принимала какой-то таинственный оборот. Она впервые задала себе вопрос: кто же
на самом деле этот обаятельный джентльмен? Не зря ли она доверилась ему?
– Вы можете мне доверять, миссис Лониган. –
Лайтнер словно проник в ее мысли. – Прошу вас, не сомневайтесь во мне. Я
уже встречался с дочерью Дейрдре и знаю, что она весьма скрытная и, надо
сказать, довольно колючая особа. Если вы меня правильно понимаете, она не из
тех, кого легко вызвать на откровенность. Тем не менее полагаю, что мне удастся
объяснить ей, что к чему.
Что ж, это звучало вполне разумно.
– Конечно, не беспокойтесь, мистер Лайтнер.
Англичанин смотрел на Риту. Возможно, он понимал, в каких
растрепанных чувствах она находится, каким странным оказался для нее прошедший
день со всеми этими разговорами о проклятиях, наследстве, покойниках и роковом
изумрудном кулоне.
– Да, все это очень и очень странно, – сказал
Лайтнер.
– Вы как будто читаете мои мысли, – рассмеявшись,
заметила Рита.
– Не волнуйтесь более ни о чем, – ответил
он. – Я позабочусь о том, чтобы Роуан Мэйфейр узнала, что ее мать против
воли заставили отказаться от нее. Я постараюсь довести до ее сведения все, что
вам хотелось бы. Я в большом долгу перед Дейрдре. Не могу избавиться от чувства
вины перед ней, ибо, когда она больше всего нуждалась в помощи, меня не
оказалось рядом.
Этого Рите было более чем достаточно.
После той встречи, приходя каждое воскресенье к мессе, Рита
открывала последнюю страницу молитвенника, где были записаны лондонские
телефоны Лайтнера, вновь и вновь перечитывала надпись: «В связи с Дейрдре
Мэйфейр» – и молилась за свою подругу. Тот факт, что молитва была за усопших,
отнюдь не казался ей странным: в подобных обстоятельствах уместна именно такая
молитва.
– Боже Всемогущий, да изольется на нее вечный свет и да
упокоится она в мире. Аминь.
Вот уже более двенадцати лет прошло с тех пор, как Дейрдре
сидит на этой террасе. И уже больше года, как появился и уехал англичанин… Они
снова говорят о том, что Дейрдре надо куда-то отправить. Дом ветшает, и сад
давно пришел в запустение. А родне не терпится опять запереть ее в какой-нибудь
лечебнице.
Может, следует позвонить тому англичанину и сообщить ему о
том, что происходит? Рита не знала, как поступить.
– Это разумный шаг с их стороны, – сказал
Джерри. – Лучше сделать это сейчас, пока мисс Карл вконец не одряхлела и
еще способна принять решение. А она сильно сдала – что правда, то правда. Но
Дейрдре сдает еще быстрее. Говорят, она умирает.
Умирает…
Рита дождалась, пока Джерри уйдет на работу, и направилась к
телефону. Она знала, что на квитанции будет указано, куда она звонила, и в
конце концов Джерри обо всем узнает. Но сейчас важно не это. Сейчас важно
объяснить телефонистке, что ей необходимо связаться с абонентом на другом
континенте.
Когда Риту соединили, ей ответил приятный женский голос. Как
и обещал англичанин, они согласились оплатить разговор. Женщина на другом конце
провода говорила слишком быстро, и поначалу Рита с трудом понимала, о чем идет
речь. Как выяснилось, мистер Лайтнер находился в тот момент в Соединенных
Штатах – в Сан-Франциско. Женщина заверила, что немедленно свяжется с ним,
пусть только Рита назовет свой номер.
Рита объяснила, что мистеру Лайтнеру не нужно перезванивать
ей, и попросила передать ему сообщение. Очень, очень важное сообщение:
«Скажите, что звонила Рита Мей Лониган и что дело касается Дейрдре Мэйфейр…
Записали? Дейрдре Мэйфейр очень больна, и дни ее сочтены. Возможно, она скоро
умрет».
Когда Рита произносила последнее слово, у нее перехватило
дыхание. После этого она была не в состоянии сказать что-либо еще, хотя и
пыталась отвечать четко, когда женщина на другом конце провода переспрашивала
что-либо, повторяя ее сообщение, а потом еще раз заверила Риту, что немедленно
позвонит мистеру Лайтнеру в Сан-Франциско, в отель, где он остановился. Вешая
трубку, Рита заливалась слезами.
Ночью ей приснилась Дейрдре, но наутро Рита ничего не сумела
вспомнить. Только то, что видела Дейрдре в сумерках и ветер играл в ветвях
деревьев за школой Святой Розы. Когда Рита открыла глаза, в ушах еще звучал
шелест листьев. Она вновь услышала голос Джерри, рассказывавшего, как они с
отцом ходили готовить тело Анты к погребению. Потом Рита вспомнила, какой
начался ураган, когда они с мисс Карл сцепились из-за маленькой белой карточки
со словом «Таламаска». И снова почему-то в памяти возник шум ветра в саду школы
Святой Розы.
Рита оделась и отправилась к утренней мессе. В церкви она
поставила свечку перед статуей Пресвятой Девы. «Помоги мистеру Лайтнеру
приехать сюда, – молилась Рита. – Помоги ему поговорить с дочерью
Дейрдре».
Произнося про себя слова молитвы, Рита вдруг осознала, что
ее тревожит не наследство рода Мэйфейров и не проклятие, тяготеющее над
красивым изумрудным кулоном. Она не думала, что мисс Карл, какой бы жестокой ни
была, действительно намеревается нарушить установленные условия, равно как не
верила, что проклятия существуют на самом деле.
Единственное, что действительно имело значение, это любовь,
которую Рита в глубине сердца испытывала к Дейрдре.
Рита считала, что дочь Дейрдре имеет право знать, какой
удивительной была когда-то ее мать – нежнейшая и добрейшая из всех людей. Та
Дейрдре, что осталась в далеком пятьдесят седьмом году на скамейке среди
сумеречного весеннего сада – рядом с обаятельным молодым человеком, шептавшим
ей слова любви.
Глава 6
Майкл простоял под душем целых десять минут, но не
протрезвел ни на йоту. Потом, бреясь, он дважды порезался. Пустячные царапины,
но они послужили предупреждением: надо будет как можно осторожнее вести себя в
присутствии той женщины, которая уже едет сюда… Врач, таинственная незнакомка,
вытащившая его из воды.
Тетя Вив помогла ему надеть рубашку. Майкл глотнул еще
немного кофе. До чего гадкий вкус, хотя сам варил и сорт действительно хороший.
Пиво – вот что ему нужно. Не выпить сейчас пива все равно что перестать дышать.
Но нет, слишком уж велик риск.
– И что же ты будешь делать в Новом Орлеане? –
бесцветным голосом спросила тетя Вив.
Ее маленькие голубые глаза казались водянистыми и словно
воспаленными. Высохшими скрюченными пальцами тетушка расправила лацканы его
куртки цвета хаки.
– Ты уверен, что обойдешься без чего-нибудь потеплее?
