Майкл без труда догадался, что перед ним доктор Мэйфейр. Он
почувствовал, как вспыхнули щеки, а неожиданно возникшее где-то в нижней части
живота тепло поползло вверх по телу. Такая женщина при любых обстоятельствах
непременно привлекла бы его внимание и вызвала интерес. Но сейчас важнее всего
был тот факт, что перед домом стояла та самая женщина. К счастью, она смотрела
в другую сторону и не заметила его тени за дверным стеклом.
«А ведь она в буквальном смысле слова вернула меня к
жизни», – подумал Майкл. Его смутно будоражило нараставшее внутри тепло,
смесь почти животного желания покориться прекрасной гостье и непреодолимого
стремления прикоснуться к ней, познать ее на ощупь и, возможно, обладать ею. О
методике спасения утопленников он слышал неоднократно – ему много раз
описывали, как производится дыхание рот в рот и одновременно массаж сердца.
Майкл мысленно представил себе, как касались его эти руки, как ее губы
прижимались к его губам. Ну разве не жестоко, внезапно подумал он, после такой
близости надолго разлучить их друг с другом? Его вновь охватило негодование.
Впрочем, сейчас все это не имело никакого значения…
Хотя женщина стояла в профиль, Майкл узнал смутно
запомнившиеся ему тогда детали: гладкая, упругая кожа, изящно очерченные,
миловидные черты лица и глубоко посаженные, слегка лучащиеся серые глаза.
Поставив ногу на нижнюю ступеньку крыльца, она прислонилась к перилам и застыла
в этой предельно раскованной, обманчиво «мужской» позе.
Майкла удивляло все сильнее нараставшее в нем ощущение
необъяснимой беспомощности и в то же время отчаянной жажды завоевать, покорить
эту женщину. Сейчас у него не было времени анализировать свои чувства, да, по
правде говоря, и не хотелось. Он вдруг понял, что счастлив – в первый раз за
последнее время действительно счастлив.
Майклу вновь вспомнился пронизывающий морской ветер, лучи
яркого света, бьющие в лицо, люди из береговой охраны, спускавшиеся на палубу,
точно ангелы с туманных небес… Вспомнились его обращенные к спасительнице
мольбы: он просил не увозить его с яхты… И вновь в ушах прозвучал ее голос:
«Все будет хорошо…»
Что ж, пора выйти и наконец поговорить с ней. Сейчас он
ближе к исполнению давнего желания, чем когда-либо. Это его шанс. Как приятно
оказаться рядом с ней – одно только присутствие этой женщины заставляло его
чувствовать себя обнаженным. Такое ощущение, будто чья-то невидимая рука
расстегивает молнию на брюках…
Майкл быстро оглядел улицу. Никого, кроме одинокой
человеческой фигуры, маячившей в одном из дверных проемов. Но именно на этого
человека и был устремлен пристальный взгляд доктора Мэйфейр – на седого мужчину
в твидовом костюме-тройке и с зонтиком в руке, который он держал словно
тросточку. Уж явно не репортер.
Майклу показалось весьма странным, что доктор Мэйфейр
по-прежнему не сводила глаз с незнакомца, а тот в свою очередь внимательно
разглядывал ее. Оба они стояли неподвижно и держались так, словно ничего необычного
не происходило, хотя на самом деле все это было совершенно необычным.
А ведь действительно, несколько часов назад тетя Вив
говорила, что какой-то человек приехал прямо из Лондона только для того, чтобы
с ним повидаться. Возможно, речь шла как раз об этом незнакомце – выглядел он,
во всяком случае, как истинный англичанин. Если так, остается только пожалеть
беднягу, проделавшего столь долгий путь впустую.
Майкл повернул ручку, вышел и захлопнул за собой дверь.
Незнакомец не шелохнулся, только перевел взгляд и уставился на Майкла так же
пристально, как прежде на доктора Мэйфейр.
Уже через секунду Майкл забыл про него, поскольку доктор
Мэйфейр обернулась и лицо ее озарила очаровательная улыбка. Он мгновенно узнал
эти красиво очерченные пепельные брови и густые темные ресницы, делающие серые
глаза еще более блестящими.
– Вот мы и встретились снова, мистер Карри, –
произнесла она на удивление приятным низким, чуть хриплым голосом, протягивая
ему изящной формы длинную руку. В том, как она внимательно оглядела его с ног
до головы, Майкл не увидел ничего противоестественного.
– Спасибо, что приехали, доктор Мэйфейр. – Майкл
крепко пожал ее руку, но тут же отпустил, устыдившись своих перчаток. – Вы
во второй раз вернули меня к жизни. Вот там, наверху, я медленно умирал.
– Знаю, – ответила она. – А чемодан вы
захватили в надежде на то, что мы влюбимся друг в друга и остаток жизни
проведем под одной крышей?
Майкл засмеялся. Хрипотца в ее голосе была той «изюминкой»,
которую он обожал в женщинах. Она встречалась очень редко и всегда производила
на него волшебное впечатление.
– Увы, нет. Прошу меня извинить, доктор Мэйфейр, –
сказал он. – Я хочу сказать, что я… я… в общем, потом мне нужно ехать в
аэропорт. У меня билет на утренний шестичасовой рейс в Новый Орлеан. Мне
необходимо успеть. Я предполагал оттуда взять такси… то есть от того места,
куда мы поедем… Если мне придется возвращаться сюда…
И снова Майклом овладела твердая уверенность, что здесь ему
больше не жить. Он вскинул голову и обвел взглядом эркеры окон, темно-янтарную
резьбу, так любовно отреставрированную его собственными руками… Но покинутое
строение с узким фасадом, в окнах которого тускло отражались лишенные красок
отблески вечернего света, больше не было его домом.
На какое-то мгновение все куда-то уплыло; он терял нить
событий.
– Простите меня, – прошептал Майкл.
Он действительно словно утратил связь с реальностью и мог бы
поклясться, что в данный момент находится в Новом Орлеане. В голове звенело.
Если прежде он ощущал вокруг себя некое приятное напряжение, то теперь остались
лишь сырость, тяжелое, низко нависшее небо и четкое осознание: годы ожидания
позади, и вот-вот должно начаться то, к чему его так долго готовили.
Однако в следующее мгновение Майкл обнаружил, что во все
глаза разглядывает доктора Мэйфейр. Она была почти одного с ним роста и тоже
внимательно, без малейшей неловкости смотрела на Майкла. Казалось, это
доставляло ей удовольствие: быть может, она находила его обаятельным, быть
может – занятным, а возможно, обнаружила в нем и то и другое достоинство. Майкл
улыбнулся – ему тоже было приятно смотреть на эту женщину. Он был очень рад ее
приезду, однако признаться в этом не осмеливался.
– Поехали, мистер Карри. – Доктор Мэйфейр взяла
Майкла за руку и потащила вверх по улице, туда, где стоял темно-зеленый
«ягуар». В какой-то момент она все же обернулась и медленно смерила весьма
суровым взглядом по-прежнему стоящего в отдалении англичанина. Открыв дверцу
машины, она забросила на заднее сиденье чемодан и, прежде чем Майкл успел вымолвить
хоть слово, приказала: – Садитесь.
Кожаная обивка цвета жженого сахара. Красивая приборная
доска, старомодная – из дерева. Майкл обернулся назад. Англичанин все так же
стоял, глядя им вслед.
