– Странно, – пробормотал Майкл.
– Что странно? Вы его знаете? – заинтересованно
спросила она, вставляя ключ зажигания и захлопывая дверцу со своей стороны.
– Нет, но… мне кажется, он приехал, чтобы повидаться со
мной… По-моему, он англичанин… Однако он даже не шевельнулся, когда я вышел.
Слова Майкла явно удивили и озадачили доктора Мэйфейр, что,
однако, не помешало ей резко рвануть с места и, заложив крутой вираж, вывести
машину со стоянки, а потом совершить головокружительный разворот на сто
восемьдесят градусов. Когда они проносились мимо англичанина, она успела
метнуть в его сторону еще один внимательный и острый взгляд.
Майкл снова почувствовал, как его охватывает страсть. В
манере этой женщины вести машину явственно ощущалась привычная уверенность в
себе и недюжинная воля. Приятно было смотреть на изящные руки, непринужденно
лежавшие на рукоятке переключателя скоростей и на небольшом рулевом колесе,
обтянутом кожей. Двубортная куртка плотно облегала стройную фигуру. Длинная
прядь светлых волос упала на лицо, почти полностью скрыв правый глаз.
– Честное слово, я уже видела этого человека, –
вполголоса пробормотала вдруг доктор Мэйфейр.
Майкл засмеялся. Однако приступ веселья был вызван не ее
словами, а тем, как лихо она сделала молниеносный поворот направо и сквозь
клубящийся туман погнала машину вниз по Кастро-стрит, навстречу наползавшей
мгле.
Эта поездка походила на аттракцион «Русские горы», когда ты
сидишь в небольшой тележке, которая на бешеной скорости мчится по колее, то
взмывая вверх, то резко ныряя вниз. Чтобы не влететь головой в ветровое стекло,
Майкл пристегнул ремень безопасности. Когда машина с ревом пронеслась на
красный свет, он почувствовал, как к горлу подступает тошнота.
– Мистер Карри, а вы уверены, что хотите лететь в Новый
Орлеан? – спросила она. – Выглядите вы неважно и едва ли в состоянии
совершить сейчас такой перелет. Кстати, когда ваш рейс?
– Я должен попасть в Новый Орлеан, – решительно
возразил Майкл. – Мне необходимо вернуться домой. Простите, я понимаю, что
мои слова могут показаться полной чушью, но… Но эти ощущения… Они возникают непроизвольно,
когда им заблагорассудится… И становятся навязчивыми… Я думал, все дело в
руках, но оказалось, что они-то как раз и ни при чем. Вы ведь слышали о моих
руках, доктор Мэйфейр? Я совершенно разбит, уверяю вас, просто дошел до ручки…
Могу я попросить вас об одолжении? Чуть подальше, слева, сразу за Восемнадцатой
улицей, есть винный магазин. Пожалуйста, остановитесь возле него.
– Мистер Карри…
– Доктор Мэйфейр, вы хотите, чтобы меня вывернуло
наизнанку прямо в шикарном салоне вашего роскошного авто?
Она припарковала машину напротив магазина, на другой стороне
улицы. Как всегда по пятницам, вечерняя Кастро-стрит была запружена народом. В
тумане приветливо светились раскрытые двери многочисленных баров.
– Вам что, совсем плохо? – Она, успокаивающе сжала
его плечо.
Интересно, почувствовала ли доктор Мэйфейр дрожь
непристойного возбуждения, пробежавшую по его телу?
– Послушайте, если вы напьетесь, вас не пустят в
самолет.
– Высокие жестянки. Миллеровское пиво. Упаковка в
полдюжины банок. Я растяну их надолго. Прошу вас.
– Вы что же, думаете, я пойду за этой отравой?
Она засмеялась, но мягко, без злости. Низкий голос этой
женщины обладал удивительным бархатным оттенком, а глаза в свете неонового
зарева казались огромными и совершенно серыми, как вода в канале.
Майкл чувствовал, что просто умирает.
– Конечно же не вы туда пойдете, – сказал
он. – Я сам схожу. Даже не знаю, что за дребедень лезет мне на
язык. – Он посмотрел на свои кожаные перчатки. – Простите. Я ведь долгое
время прятался от людей. Все необходимое приносила тетя Вив.
– Так. Миллеровское пиво, шесть высоких
жестянок, – повторила она, открывая дверцу.
– Лучше двенадцать.
– Двенадцать?
– Доктор Мэйфейр, сейчас лишь половина двенадцатого, а
самолет вылетает в шесть.
Майкл полез в карман за бумажником.
Она выразительно махнула рукой и направилась через дорогу,
грациозно уворачиваясь от проезжавших машин.
«Боже, у меня хватило наглости попросить ее пойти за
пивом, – сокрушенно подумал Майкл, когда доктор Мэйфейр скрылась в дверях
магазина. – Скверно все у нас начинается». Впрочем, он был не совсем прав.
Она слишком хорошо к нему относится, и ничего катастрофического пока не
произошло. Майкл уже ощущал во рту вкус пива – только оно способно утихомирить
его желудок.
Грохот музыки, доносившийся из близлежащих баров, вдруг
показался ему чересчур громким, а краски улицы – непомерно яркими. Проходящий
мимо молодой парень едва не задел машину. Или Майклу это тоже только
показалось? А что удивительного – после трех с половиной месяцев изоляции? Он
сейчас похож на узника, которого только что выпустили из тюремной камеры.
М-да-а, он ведь даже понятия не имел, какое сегодня число.
День недели знал: пятница – потому что его рейс в субботу, в шесть утра.
Интересно, можно ли курить в ее машине?
Едва доктор Мэйфейр поставила ему на колени пластиковый
пакет с пивом, Майкл тут же вскрыл первую жестянку.
– С вас штраф пятьдесят долларов, мистер Карри, –
сказала она, трогаясь с места. – За распитие пива в машине.
– Ладно. Выписывайте квитанцию, я заплачу.
Майкл залпом проглотил не меньше половины содержимого банки.
Сразу полегчало – на какое-то время он пришел в норму.
Доктор Мэйфейр миновала широкий шестиполосный перекресток,
сделала запрещенный левый поворот на Семнадцатую улицу и помчалась по ней,
постепенно увеличивая скорость.
– Пиво помогает забыться, правда? – спросила она.
– Ничего подобного, – возразил Майкл. –
Проблемы валятся на меня со всех сторон.
– И я тоже одна из них?
– Нет, что вы. Мне хочется быть рядом с вами.
Майкл сделал новый глоток и вытянул руку, чтобы не удариться
обо что-нибудь, когда доктор Мэйфейр сделала еще один резкий поворот и
понеслась к центру города, в направлении Хейта.
– Знаете, доктор Мэйфейр, мне не свойственно
жаловаться. Просто после того случая я лишился защитной оболочки. Мне ни на чем
не сосредоточиться. Я даже не могу ни читать, ни спать.
