– Роуан, что бы ни произошло в Новом Орлеане, мы с
тобой непременно встретимся, причем скоро. Я мог бы тебе поклясться на целой
стопке Библий, что вернусь сюда, но, если честно, мне так не кажется. Такое же
чувство было у меня, когда я уезжал из своего дома на Либерти-стрит: я твердо
знал, что покидаю его навсегда. Но мы увидимся с тобой в другом месте. Если ты
не можешь поехать в Новый Орлеан, только скажи – и я примчусь туда, куда ты
велишь.
Вот вам, придурки потусторонние, – подумал он, глядя на
воду залива, в которой отражалось грязно-голубое калифорнийское небо. Вот вам,
неведомые существа. Вы втянули меня во все это и смотались, не пожелав помогать
дальше. Ладно, я поеду в Новый Орлеан, раз вы этого хотели. Но то, что
существует между мною и этой женщиной, принадлежит только мне.
Роуан хотела отвезти его в аэропорт, но он настоял на вызове
такси. Путь неблизкий, а она слишком устала и должна выспаться.
Майкл принял душ и побрился. Уже почти двенадцать часов он
не притрагивался к выпивке. Удивительно, ничего не скажешь.
Когда он спустился вниз, Роуан вновь сидела на каменной
плите перед камином, скрестив ноги. В белых шерстяных рейтузах и в длинном
свитере крупной вязки она была очень красивой и грациозной как лань. От нее
исходил слабый аромат каких-то духов – Майкл забыл их название, хотя этот запах
всегда ему нравился.
Он крепко прижал ее к себе, поцеловал в щеку и долго не
отпускал. Скользя губами по гладкой, упругой коже, он вдруг с болью вспомнил о
том, что их с Роуан разделяет восемнадцатилетняя, если не больше, разница в
возрасте.
Потом Майкл написал на бумажке название отеля – «Пон-шатрен»
– и телефонный номер.
– Могу я позвонить тебе в клинику? – спросил он,
протягивая ей листок. – Или не стоит?
– Позвони обязательно. На работе я периодически
прослушиваю сообщения с автоответчика. – Роуан подошла к кухонному столу и
на вырванном из блокнота листке написала свои номера. – Вот, держи. И если
возникнут проблемы, скажи, что я жду твоего звонка. – Она встала чуть
поодаль, засунула руки в карманы и тихо попросила: – Только не пей больше.
– Слушаюсь, доктор, – засмеялся он. – Я бы
мог встать на одно колено и дать тебе торжественную клятву, но… А вдруг в один
прекрасный момент стюардесса подойдет и предложит…
– Майкл, не пей в самолете и, когда прилетишь туда,
тоже. Тебя захлестнут воспоминания. А рядом не будет никого.
– Вы правы, доктор, – кивнул он. – Я буду
осмотрителен и постараюсь вести себя хорошо.
Майкл раскрыл чемодан и достал из бокового кармана плеер
фирмы «Сони». Потом проверил, на месте ли приготовленная в дорогу книга.
– Вивальди, – пояснил он, запихивая в карман
куртки плеер и маленькие наушники. – А вот мой Диккенс. В полете я без них
просто свихнусь. Клянусь, это лучше, чем водка и транквилизатор.
Роуан рассмеялась.
– Подумать только! Вивальди и Диккенс…
– У всех есть свои слабости, – пожал плечами
Майкл. – Боже, ну почему я уезжаю отсюда? Наверное, я действительно сошел
с ума.
– Если ты не позвонишь мне вечером…
– Я позвоню тебе раньше и буду звонить чаще, чем ты
думаешь.
– А вот и такси.
Майкл тоже услышал сигнал машины.
Он обнял Роуан, поцеловал, порывисто прижал к себе и надолго
застыл, не в силах сдвинуться с места. Ему вновь вспомнилось ее предположение,
что во всем случившемся виноваты те самые таинственные существа и они же могли
вызвать у него потерю памяти. Майкл почувствовал, как по спине пополз холодок,
и ощутил нечто похожее на безотчетный страх. А что, если все-таки остаться
здесь, с нею, и навсегда выбросить их из головы? Пока у него еще есть такая
возможность, последний шанс…
– Мне кажется, я люблю тебя, Роуан Мэйфейр, –
прошептал он.
– Я слышу тебя, Майкл Карри, – ответила
она. – И полагаю, что это чувство взаимно.
На лице Роуан вновь засияла ослепительная улыбка, а в глазах
ее Майкл увидел ту же силу, что так будоражила его в течение нескольких
последних часов, и одновременно великую нежность. И грусть.
До самого аэропорта Майкл, закрыв глаза, слушал Вивальди. Но
это не помогало. Теснившиеся в голове мысли не давали покоя и попеременно то
уносили его в Новый Орлеан, то вновь возвращали к Роуан – туда-сюда, словно
маятник… Казалось бы, она не сказала ничего особенного, но ее слова потрясли
Майкла, перевернули душу. Все это время он цеплялся за идею о некой
величественной картине событий, о стоявшей перед ним высокой цели. Но стоило
Роуан задать ему несколько элементарных, но вполне логичных вопросов – и вера
его улетучилась, рассыпалась в прах.
Нет, он не согласен с тем, что случившееся с ним было кем-то
подстроено. Все гораздо проще: его смыло волной со скалы – и в результате он
оказался в ином мире, куда до него попадали и другие. Там и нашли его эти
существа. Но они не способны действовать во вред и манипулировать людьми словно
марионетками!
«А как, дружище, насчет твоего спасения? – тут же
вопросил внутренний голос. – Каким образом Роуан перед самым наступлением
темноты оказалась на своей яхте именно в том месте?»
Боже, безумие возвращается снова! Майкл был сейчас в
состоянии думать лишь о том, как бы оказаться рядом с Роуан или… раздобыть
хорошую порцию бурбона со льдом.
Только когда Майкл сидел в аэропорту в ожидании посадки, в
голову ему неожиданно пришла мысль, до тех пор его не посещавшая.
Они с Роуан трижды были близки, а он и не подумал
предпринять обычные меры предосторожности и даже не вспомнил о презервативах,
которые постоянно таскал с собой в бумажнике. И не поинтересовался мнением на
этот счет Роуан. Ничего себе! Впервые в жизни он утратил контроль в подобной
ситуации.
Хотя… ведь она же врач и уж конечно позаботилась о
безопасности. Наверное, стоит позвонить ей сейчас и спросить об этом. Вряд ли
ему будет больно услышать ее голос. Майкл закрыл «Давида Копперфильда», встал и
поискал глазами телефон.
И вдруг он наткнулся взглядом на уже знакомого человека –
седовласого англичанина в твидовом костюме. Тот сидел через несколько рядов от
Майкла, держа в руке сложенную газету; рядом лежали зонтик и портфель.
«Нет уж, – мрачно подумал Майкл, снова опускаясь на
стул. – Только его мне сейчас и не хватает».
Объявили посадку. Майкл с тревогой смотрел, как англичанин
поднялся с места, собрал свои вещи и двинулся к выходу.
