Спокойствие и умиротворение наступят в районе скорее и вернее всего в тех случаях, когда гражданское население будет привлечено к работе. Поэтому следует, исчерпывая все возможности, всемерно поддерживать любые мероприятия в этом направлении.
Любой командир и комендант — вплоть до низшего местного коменданта — должны сознавать, что речь идет об актуальных вопросах, требующих в любом случае самого срочного и энергичного вмешательства. Они должны чувствовать себя лично ответственными за полное проведение нужных мероприятий. Командующие тылом армий обязаны со всей энергией и строгостью держаться этой точки зрения, осуществлять указанные установки и следить за их выполнением на подчиненных им территориях.
25 июля 1941 года. Начальник штаба Верховного командования Сухопутных войск Генерал-оберст Гальдер».
Вспотели и вымотались мы изрядно — все свое забрали с собой, а до машин около километра было. Единственное, что оставили, — специально подготовленные Бродягой «улики», да автомобильные аккумуляторы, от которых взрывная сеть питалась, «схоронили» в специально подготовленной нычке. На мой вопрос, а что будет, когда немцы найдут, Саша спокойно ответил: «Найдут — не обрадуются!». Спорить я, естественно, не стал — раз Бродяга говорит, значит, повода для веселья у эсдэшных следователей точно не будет. Парни даже «наши» провода смотали, оставив на месте только трофейные.
От всей этой беготни, а может, и от нервного напряжения заныла раненая нога, так что я стал понемногу отставать от основной группы.
— Тоха, не телепайся! — окликнул меня командир.
— Нога, — экономя дыхание, односложно ответил я.
— Потерпи, ладно?
В ответ я только кивнул.
«И хорошо, что этот чертов самолет улетел, а то бы совсем весело нам пришлось». Упомянутый так некстати вернувшийся «Фокке-Вульф» сделал над остатками колонны только два круга, а потом улетел куда-то в сторону Минска. Командир объявил, что, похоже, у немецкого разведчика просто топливо было на исходе, и расслабляться нам не стоит. «Зуб даю, они своими воплями по радио на всех аэродромах в радиусе сотни километров шухер подняли! Так что наверх поглядываем».
Из-за этого мне в дополнение к собственному барахлу сейчас приходилось тащить на плече один из «ШКАСов». А это лишние десять кило нагрузки на мои усталые ноги.
Пока мы изображали из себя помесь сайгаков с непальскими шерпами,
[43]
я вспоминал вчерашнее совещание.
После утверждения планов отхода Тотен задал вопрос, волновавший, пожалуй, каждого из нас:
— Командир, а вдруг там танки будут?
— Алик, не вибрируй! — усмехнулся Александр. — С бронетехникой даже товарищ Сталин не ездит. Вон, давай у нашего главного специалиста по охране спросим… — И он кивнул в сторону Бродяги.
— Видишь ли, система охраны любого первого лица базируется больше на профилактике, чем на защите. — Ветеран органов отхлебнул чай. — Если следовать нормальной, не фантастической логике, то о том, что Гиммлер завтра будет по этому шоссе проезжать, и в самой Германии пара сотен человек знает. То есть — времени на капитальную подготовку засады у потенциальных злодеев нет. Охрана будет серьезная, можешь мне поверить. Могут и роту припахать, и даже броневик в колонне пустить, но против наших «заготовок» это все семечки. Но на двухпудовые заряды в полотне дороги они точно не закладываются. Считай, мы оказались в мечте киллера — знаем и место, и время, и примерный состав охраны, у нас две недели на подготовку, а вот они про нас ни черта не знают!
— А броневик или там бронетранспортер нам не помешает? — не унимался Тотен.
— А что БТР? — сделал еще один глоток Александр Сергеевич. — У него скорость не очень — полсотни под горку если и сделает, то уже праздник. А при наших зарядах он сам не хуже легковушки медным тазом накроется. И потом, нам же совершенно необязательно всех там к ногтю брать. Основного сделаем, ну из штаба кого еще зацепит — и довольно.
— А контроль? — задал я волновавший меня вопрос.
— Если получится — замечательно! Если нет — то и дергаться не будем, — ответил вместо Бродяги Фермер.
* * *
«Так что нам вдвойне повезло — и Гиммлер приехал, и контроль сделали! — подобные мысли придавали мне бодрости. — В дополнение к моим фоткам и подобранному номеру с машины рейхсфюрера Док прихватизировал в первой обысканной нами машине два портфеля».
Когда ребята остановились передохнуть (ну и меня, колченогого, подождать), Алик в темпе просмотрел бумаги и выяснил, что тот молодой гауптштурмфюрер, застреленный мной, — не кто иной, как Иоахим Пайпер,
[44]
прославившийся в дальнейшем как хороший полевой командир. Его «Боевая группа Пайпер» доставила американцам много проблем во время Арденнского наступления. Да и на Восточном фронте он себя показал. Теперь не доставит и не покажет. А его соседом по иссеченному осколками заднему сиденью оказался Руди Брандт
[45]
— личный референт Гиммлера и один из руководителей печально знаменитого «Аненербе». О его деятельности на ниве медицинских экспериментов я в свое время читал немало, и потому осознание того факта, что его труп остывает в километре за моей спиной, грело душу. Вот такой вот каламбур получился.
