— Карл, мне нужно оцепление с тотальной проверкой документов на всех дорогах, пересекающих шоссе Слуцк — Березина! Или по крайней мере до Старых Дорог! Да, я считаю, что преступники попробуют отойти на юг. Нет, в Осиповичи я сам сейчас позвоню. Эрих где сейчас?
«Да уж, переполох сейчас в Минске такой стоит… Интересно, „Ц“ уже сообщили? — как человек, долгое время проработавший в центральном аппарате Имперской службы безопасности, Освальд до сих пор так называл Гейдриха, выбравшего в свое время такой псевдоним в подражание руководителю британской СИС.
[52]
— Готовились к праздничной встрече, а получили охапку проблем! Но почему меня не покидает ощущение, что тут кто-то из своих замешан?»
И надо же такому случиться, что именно в этот момент бригадефюрер повернулся и поймал изучающий взгляд младшего по званию. Поморщившись, Небе прикрыл трубку рукой:
— Унтерштурмфюрер, я вас больше не задерживаю! — И, не обращая больше на Бойке никакого внимания, сказал своему далекому визави: — Эрих, здравствуй! Это Небе! Следственные действия я беру на себя!
Последнее, что слышал Освальд, закрывая дверь, были слова: «Боюсь, что дело плохо!»
* * *
Через час после того как я огорошил Мишу такой новостью (в голове так и мелькали заголовки газет и новостных лент: «Третий человек Германии погиб в диких русских лесах!», «Генрих Гиммлер не ушел от возмездия!», «Трагедия в Западной России» и даже «Рейхсфюрера задрал „Русский медведь“!»), мы въехали в Шацк. Обычный крошечный городок, каких полным-полно по всей нашей необъятной. «Скорее даже не город, а село, точнее, местечко,
[53]
— вспомнил я более подходящее по смыслу слово. — Интересно, а как тут с немцами?»
С немцами было плохо, вернее, с учетом нынешней ситуации — хорошо. На главной площади стоял грузовик совершенно неармейского вида, с непривычной для этого времени бескапотной кабиной, но с номерами вермахта и два мотоцикла, и принимали солнечные ванны несколько вражеских солдат самого тылового облика. Заметив нашу небольшую колонну, они постарались придать себе более пристойный вид, но не успели — по приказу Фермера шедший в голове мотоцикл, которым управлял Люк, описав красивую дугу, остановился, а из ехавшей за ним «эмки» вылез Тотен.
Алик был великолепен — эсэсовская форма стараниями Несвидова и Хуго Босса (если быть честным, то дизайнера звали иначе, но я совершенно забыл его фамилию) сидела на нем, как влитая. Две квадратные «звезды» на погонах и маленький ромбик с магическими литерами «SD» на рукаве произвели на нарушителей устава сильное впечатление. Скорость приведения себя в порядок значительно возросла, и уже через минуту перед презрительно кривящим губы Тотеном навытяжку стоял ефрейтор, чья фигура издалека напомнила мне грушу (уж очень он был пузат и толстожоп).
Что именно втирал ему Алик, я, естественно, не слышал, но думаю, исполняя приказ командира, он призвал всех военнослужащих рейха подняться на борьбу с «комиссарским бандитизмом». Вялые попытки откосить не прокатили, и вскоре один из представителей племени «тыловых крыс» порысил в местный аналог казармы за подкреплением.
Алик отошел назад к машине, якобы для того, чтобы забрать бумаги, а на самом деле — получить «прямо в ухо» инструкции от Бродяги и Фермера. Наша операция вступала в фазу «Тень на плетень», так что командирам приходилось держать руку на пульсе.
Через пять минут (в дисциплине немцам не откажешь) весь, как я понял, доступный личный состав построился перед моим другом. Продемонстрировав нижним чинам весело блеснувший на солнце служебный жетон, Алик коротенько обрисовал, что именно ему надобно от выстроившегося перед ним десятка «верных сынов рейха и фюрера». После чего важно проследовал к личному автотранспорту, и мы поехали восвояси.
«Везет нам, что у немцев принято доверять командование мелкими подразделениями всяким унтерам, наши бы даже в такой дыре как минимум летеху посадили. И хоть приказ старшего по званию и обязателен для исполнения, но звезды на погонах фрондерства добавляют. Будь вместо унтера здесь вермахтовский лейтенант, настоящая „прусская косточка“, мог бы и поспорить с „безопасником“. Поскольку задание, выдуманное нашим командиром, ничего, кроме отторжения, даже у привычного к армейским приколам офицера вызвать не могло. Это надо же придумать — соорудить заграждения на всех, — Тотен по требованию Саши специально акцентировал на этом внимание унтера, — проселочных дорогах в радиусе трех километров и организовать посты с тотальной проверкой документов! И это для десятка тыловиков-белобилетников!»
Но по здравом размышлении я пришел к выводу, что Фермер (или, скорее всего, Бродяга) просто предвосхитил распоряжения настоящих эсдэшников. И оставалось надеяться, что «местные» фрицы не очень обратят внимание на то, что приехали мы не как «белые люди» по нормальной дороге со стороны Валерян, а появились с юга, из лесного массива.
Когда наша колонна покинула озадаченных тыловиков и повернула направо, в сторону Старинок, в наушнике раздался голос Фермера:
— Здесь командир. Всем внимание! Приготовиться к гонке!
Сигнал этот означал, что в ближайшее время мы должны будем двигаться с максимально возможной для данных дорожных условий скоростью. Люк на головном мотоцикле прибавил газу и оторвался от следовавшей за ним «эмки» метров на сто, не меньше. Легковушкой рулил сам командир, «Опелем» — Бродяга, потом ехал еще один «блиц», которым управлял Серега, а замыкал колонну мой «ублюдок». Назвать «шоссе» то направление, по которому мы ехали, можно было только с большой натяжкой, однако скорость удавалось поддерживать вполне приличную — сорок километров в час, причем местами у нас получалось преодолевать и пятидесятикилометровую отметку. По планам командиров, мы должны были за максимально короткое время прорваться на восток, а не на юг. Как сказал после долгих раздумий Бродяга: «На трассе, что через Слуцк на восток идет, немчуры столько, что по первому свистку все лазейки перекроют, а тут у нас хоть шансы есть. Особенно — если след нормально запутаем и тормозить не будем. Вот здесь, у Марьиной Горки, выскочим на гомельскую трассу… Если получится с толпой смешаться — хрен они нас догонят. Похоже, что к нашим темпам они пока не привыкли». А Фермер добавил: «Им, чтобы понять, что мы не в глуши затаились, а, наоборот, летим как угорелые к населенным местам, время какое-то потребуется. Разменяем скрытность на возможность быстрого маневра. Знать бы еще точно, где сейчас линия фронта проходит…»
