– У тебя их нет! – моментально отреагировал Георгиос.
– А я и не говорила о своих нервах, – парировала я. – Я тут посчитала, сколько ваших осталось и смогу ли я еще попользоваться!
– ТИХО! – рявкнул Никос и повернулся к присевшему Обдирису, ставшему ростом с табуретку. – Принесите нам обручальные кольца.
– Золото? Платина? Камни? – зашевелился хозяин, давая отмашку двум шнуркообразным сиренам с подносами.
Девы тут же прискакали бешеным галопом, завертелись, блестя голодными глазами, замаячили перед Никосом всеми выпуклыми частями тела и начали примерять на него кольца.
Я заржала. Так смешно было смотреть на растерявшегося Никоса, окольцованного чуть ли не на все пальцы и изумленно взирающего на девушек, практически сидящих на нем сверху и мечтающих измерить один из главнейших (за неимением лучшего) органов его тела.
– Дорогой, – еле выговорила я, задыхаясь. – Ты теперь самый большой Властелин Колец в Греции!
Девы замерли и как по команде повернулись ко мне, смерив недоуменными взорами, типа: «Что это тут квакает?»
Я взгляды вернула с процентами и заявила:
– Никос, я передумала выходить за тебя замуж! Слишком большая очередь желающих! Но поскольку я уже здесь, то могу предложить свою кандидатуру Георгиосу!
Начальник охраны схватился за сердце, почему-то с правой стороны, и замотал головой как норовистая лошадь:
– НЕТ!!! Только через мой труп!
– Ладно, – покладисто буркнула я. – Впиши меня в завещание, и я исполню твою эротическую мечту!
– НУ УЖ НЕТ!!! – Это уже с некоторой задержкой все же дошло до и Казидиса. – Ты выходишь замуж за меня, и это не обсуждается! – И он решительно смел с себя изнывающих по его кошельку девушек.
Продавщицы-демонстраторши поникли увядшими соцветиями, соплодиями и венчиками и уставились на меня с нескрываемой завистью.
– Чему завидовать? – пожала я плечами. – Берите, если сможете, мне не жалко…
– Так это ваша невеста, господин Казидис?! – влез в наш диалог хозяин, пытаясь всеми молекулами организма понять, что эдакого особенного Ник во мне нашел, а главное – где он меня откопал. Я же смотрелась как раритет!
– Да! – односложно проинформировал его жених. Потом все же уточнил: – Это моя будущая жена.
– Не позорь меня так! – фыркнула я.
– Нам сегодня покажут кольца или как? – взъярился Никос, обещая мне взглядом, что после свадьбы он та-ак оторвется.
Наивный! Ему ж надо сначала дождаться того самого знаменательного события, а я могу отрываться прямо сейчас. Невзирая на лица. Правда, я на них и не взирала. В самом деле, чего я там не видела?
Я глазела на кольца. Их было много, и ни одно из них мне не нравилось. Мне в принципе все не нравилось – а в первую очередь сама идея замужества. Глупость несусветная, просто неописуемая. Чушь собачья. Бред. Такие, как я, замуж не выходят! Но долг есть долг, и я смирилась.
Я даже снизошла до Никоса и позволила себе примерить платиновое кольцо с бриллиантами по окружности и выбитой внутри надписью «Навеки». Для меня звучало как «пожизненное» и выглядело почище решеток какого-нибудь равелина – навевало дрожь и вызывало смертный ужас.
Как честная девушка, я все же попыталась воззвать к давно сгинувшему разуму Никоса:
– Сладкий мой, ты в курсе, что тут амнистий не бывает?
– Естественно, мой ангел. – Казидис просто расцвел от счастья, целуя мой пальчик с колечком.
Я осторожно отняла руку и предельно честно сказала:
– Ник, хорошенько подумай еще раз! Я очень неправильная невеста и буду очень неправильной женой!
Мужчина встал, выдернул меня из кресла и, распластав на себе, тихо сказал, уткнувшись мне в волосы:
– Я знаю… но все равно рискну. От судьбы не бегают, котенок.
– И потом попробуй только скажи, что я тебя не предупреждала! – Я высвободилась из его объятий и отправилась доводить Георгиоса вкупе с облепившими его модельками. Мне хотелось выяснить, за какие грехи он меня так не любит, и успокоить сильно бьющееся сердце.
В конце концов, я на работе!
Глава 12
Меня ты можешь не любить, но накормить меня обязан!
– НИКУСЯ! – раздался вопль самки койота на весь ресторан, где мы решили приземлить свои кости (это я) и успокоить нервы (это уже Георгиос).
Нику вообще было все до лампочки, пока я позволяла на себя смотреть и не пинала его в голень, когда он пытался оставить на мне множественные дактилоскопические отпечатки.
– НИКУСЯ! ДОРОГОЙ! – Теперь это уже был вопль раненного в задницу бизона.
Я уронила вилку, которой с аппетитом ковырялась в дарах моря, и завертела головой.
А кое-кто сильно сбледнул и попытался замаскироваться на скатерти.
К нашему столику приближалась томная шатенка ростом с баобаб и комплекцией кузнечика. Дама перескакивала столики, даже не замечая их, и уже заранее распахивала объятия.
Поскольку дама выбрала конечным пунктом именно наш столик в углу, то я внезапно начала прозревать:
– «Никуся» – это ты?..
Казидис, не отрывая затравленного взгляда от дамы, как загнанный зверь, кивнул и еще раз попытался мимикрировать.
– Какие подробности можно узнать, просто разик пообедав в изысканном обществе! – фыркнула я, отбирая у Никоса вилку. Она ему все равно теперь не нужна. У него занимательная встреча с прошлым, проблемы в настоящем и разбитые мечты в будущем. Тут уж не до еды.
– Я, пожалуй, пойду в бар, – сообщил нам Георгиос, быстро-быстро вставая и удаляясь чуть ли не по-пластунски.
– А мне нужно… – Аристарх тоже мечтал слинять, но не мог придумать причину.
– Попудрить носик? – милосердно помогла ему я.
– Да, как-то так, – криво улыбнулся доктор и тоже мгновенно испарился.
Между Никосом и дамой осталось всего два столика.
– Сразу умрешь, – я кивнула на торнадо в обтягивающем скелет платье, – или еще помучаешься? Предупреждаю: добью из милосердия!
– Или… – Казидис уже справился с собой и начал излучать обычную самоуверенность. Видимо, решил: два раза не убивают. Рано сделал выводы, поторопился… Это одна женщина два раза не убивает, а нас уже было двое…
– Нику-уся! – Дама все же доскакала до нас и сейчас пыталась прижать моего, так сказать, жениха к так называемой груди. Вернее, к тому месту, на которое надевают бюстгальтер. Так вот: она его нацепила. Или приклеила!
– Василики, дорогая! – Ник решительно уклонился из смертоносного захвата и попытался поцеловать даме ручки. Этот карандаш в бархатном футляре повернулся ко мне задом (опознала только по отсутствию лица) и вместо руки подставила губы.
