– Вредина! – растаял в воздухе серным дымком Аластор. – Пожалеешь ведь потом! Но будет поздно!
– Для вас бывает только слишком рано! – буркнула я, разворачиваясь в другую сторону. Сейчас будет кое-что пострашнее ада и горячей сковородки.
– ДЖУЛИЭН!!! – Появился ближайший родственник во всей своей ангельской красе. Интонации полны ласкового упрека: – Ты что творишь, милая?!
Дыши, Джул! Смелее! Страшно только в самом начале. Держи спину и дыши! Главное, не забывай дышать!
– Уже. Сотворила! – скромно призналась я, поднимаясь с капота и вытаскивая свой меч, чтобы убедительно показать серьезность своих намерений. Мне на это потребовалась доля секунды и целая вечность.
Правда, меня, уже лишенную большей части дарованных божественных способностей, от слабости немножко заносило в сторону, да и встать на бой против брата мне при всем желании не хватит силенок… Но ведь важна не сила, важны намерения!
– Еще не поздно все исправить, сестренка! – Золотые глаза брата смотрели с болью и любовью. Он взъерошил крылья, становясь внушительнее и опаснее. Нахмурил брови и тоже медленно, нехотя вынул карающий меч. Грозно навис. – Подумай!
– Поздно! – уперлась я.
– Кто он для тебя? – тихо спросил брат, отступая и глядя на меня с нескрываемой жалостью.
– Мой мир и моя душа! – призналась я. – Мне нет жизни без него и нет служения, кроме него…
– Ты осознаешь, чем тебе это грозит? – Боль Саша можно было резать ножом и намазывать на хлеб толстым слоем. Ножа у меня не было – может, меч подойдет?
Ой! Неужели я стала такой циничной… Плохо.
– Готова ли ты за это отвечать по закону? – Саш с тоской смотрел на меня, словно навек запоминая мои черты.
На одно-единственное мгновение, прикрыв глаза, я позволила себе помечтать, как бы все сложилось, если бы Никос стал кем-то из НАШИХ. Просто представила, позволяя растечься мохнатому солнечному шарику тепла в груди. Когда спустя удар сердца безмолвно расставалась с мечтой, то была готова выплакать океан слез.
– Осознаю! – не дрогнула я. Хотя ноги подгибались от страха. – Готова!
– Вам все равно не быть вместе! – предостерег Сашиэль. – Это против закона!
– Я готова быть с ним любой ценой! – еще крепче сжала я руками рукоять меча, исполненная решимости отстаивать своего мужчину так же, как он отстаивал меня.
– Ты решилась?.. – Брат схватился за голову. – Ты решилась на такое?!! ТЫ?!!
– Я!!!
И обрубила все пути назад.
– Зачем? – не сдавался Саш. – Кто он для тебя? Зачем он тебе нужен? – Наконец самый страшный вопрос: – ПОЧЕМУ?!
– Потому что в нем есть огромный нерастраченный свет! Потому что он Божьей милостью и твоими усилиями мой муж! А мужей ангелы просто так не бросают, – ответила я. – Потому что я люблю его больше кого-либо, кроме Бога! И мне без него ничего не нужно – ни Вечности, ни великих благ, ни бессмертия!
В глазах Сашиэля загорелся огонек узнавания. Брат склонил голову в раздумье:
– Тебя не переубедить? Ну, сестренка… стукнутая нимбом на голову!
Я отрицатель помотала головой, все еще цепляясь за обнаженный меч, как за спасительное бревно в бурном море. Выслушала:
– У тебя сутки на приведение дел в порядок, а потом ты сделаешь то, на что решилась. Или приду я, и тогда…
– Не надо, Саш! – грустно улыбнулась я ему. – Я сделаю! Обязательно сделаю.
– Люблю тебя, Джи! – не оглядываясь ушел родной, все понимающий брат.
Я всхлипнула:
– Люблю тебя… – хоть он меня уже и не слышит.
Я спрятала в ножны меч, погасила атрибутику и пошла навстречу подъезжавшим машинам. У меня было мало времени и очень много дел!
Глава 34
Простить нельзя забыть. Где ставить запятую – каждый выбирает для себя сам!
– Рон, я сказала: «Именно так»! – Сутки, данные мне для завершения всех земных дел, были на исходе.
За эти часы случилось много всего. Сделали необходимые операции Йоргосу и Никосу, и они сейчас отходили от наркоза в соседних палатах.
Меня не хотели пускать. Пришлось признаться в постыдном грехе молодости:
– Приятно познакомиться – жена!
Не поверили. Показала обручальное кольцо. Сравнивали всем консилиумом мое кольцо с таким же кольцом Ника. С лупой в руках и сверяя результат чуть ли не микроскопом. Пустили. Правда, у охраны потом долго и дотошно допытывались: сколько, интересно, Казидис выпил, когда на мне женился?
Охрана сказала, что на трезвую голову.
Тогда медсестры посмотрели на меня повнимательней и дружно решили – курил!
Охрана снова возмущенно опровергла.
Тогда медперсонал понял: сотрясение мозга было не первым! И сразу успокоился.
И неудивительно. Выглядела я… фурией. С опаленными волосами, укороченными вдвое и торчащими в разные стороны, разводами сажи по всему организму и с бешеными глазами. Ага. Мне даже помощь предлагали… психотерапевта. Я отказалась. Сказала – дескать, страховка мое безумие не покрывает, а остаток оплатить смогу только натурой. Верите ли? – ни один доктор ко мне больше не подходил! Даже практикант.
Потом ко мне приставала полиция. Надоедали, правда, недолго. Я же мстительная… Завела по новой долгий и подробный рассказ о своем боевом ранении в бедро – и от меня в момент отбедрались желающие.
О! Еще послали к психотерапевту.
Дальше было… смотри выше.
Так что я оставалась в гордом и спокойном одиночестве, сидя в маленьком ответвлении пустынного и гулкого холла четвертого этажа, пока не приехала моя команда.
– Ты уверена? – в миллион тридцать первый раз спросила Марча, забирая подписанные мной бумаги. – Ты действительно именно этого добиваешься?
– ДА!!!
Мой вопль резанул уши. Сестрички с пустой каталкой испуганно шарахнулись. Врач со стетоскопом удивленно оглянулся, прежде чем пойти дальше.
Марча, в глубоком волнении сминая изумрудно-зеленое кружевное жабо блузки, продолжила уговаривать:
– Милая, мы всегда за тебя. Не торопись! С Казидисом все в порядке. Мне кажется, дело терпит. Может, перенесем решение столь важного вопроса хотя бы на неделю?
– НЕТ!!! – радостно заорала я, углядев подстреленного Йоргоса в кресле-коляске и Рыжую, работающую поводырем. – Привет!
После слезы ангела Йоргос сам не поймет, когда успел выздороветь. Гуд. Зер гут. Муй бьен. Оттимаментэ
[24]
. Йоргос остро понадобится Нику в самое ближайшее время.
