Я упер револьвер в каменную облицовку колодца и попытался разглядеть голову Стромболи в маске. К моему глубочайшему разочарованию, она дергалась вверх-вниз, как мишень в тире.
– Вы в ловушке, друг мой, – прокричал он. – Мы хотели приберечь вас до следующего… раза. Но теперь, боюсь, нам придется положить всему этому конец.
Я тяжело дышал. Казалось, деваться некуда. Пули впивались в камень моего единственного укрытия. Я поднял руку, чтобы защититься от осколков камня. Слева от меня раздался крик, и я увидел, что Чарли поранило осколками. Он съежился на полу рядом со мной.
– Взять их! – заревел Стромболи. – Схватите их, даже если вам придется сдохнуть! Вперед, мрази!
Оставшиеся в живых головорезы послушно побежали вперед. Я в отчаянии вертел головой по сторонам. В револьвере, моем спасителе, оставался всего один патрон. Никаких вариантов.
Кроме одного.
Я посмотрел в колодец.
Высунувшись из-за своего каменного укрытия, я выпустил последнюю пулю. Она попала человеку в черном в глаз, но последнего головореза теперь ничего не сдерживало. Схватив Чарли за плечо и перекатившись через край колодца, Люцифер с непроизвольным громким криком сверзился в пропасть и в зловонную тьму.
XVI. Отчаянный полет
Я попытался схватиться за цепи, с которых в свое время свисал Чарли, но мы пролетели мимо них в никуда: ужасный тошнотворный полет, похожий на последний полет висельника. Пока мы падали, я чувствовал только свои руки, мертвой хваткой вцепившиеся в Чарли, свой сведенный желудок и кружащуюся голову. Если это и было Нисхождение, то я понимаю, почему у моего тезки после этого так испортился характер.
И вдруг мы очутились в воде – теплой, солоноватой грязной воде, которая, казалось, была повсюду, хотя всплеска я не слышал.
Я проглотил где-то пинту этой жидкости, а потом ощутил, что поднимаюсь на поверхность. Чарли висел у меня на руках мертвым грузом. Мы вынырнули, и я потряс головой, часто моргая и пытаясь сориентироваться в этой ужасной черноте.
Барахтаясь в воде, я умудрился положить голову Чарли на сгиб своего локтя и вытереть воспаленные глаза от слизи. Мы, как я и ожидал, находились в каком-то тоннеле, хотя не было никакой возможности понять, канализация это или русло древней реки. Однако это, без сомнения, был поток.
Я быстро глянул вверх. Там виднелось белое лицо выжившего бандита, как будто я глядел на него в другой конец подзорной трубы. Интересно, Стромболи прикажет этому человеку прыгнуть за нами? Я поплыл по течению. Чарли, как можно догадаться, плыл рядом.
Несколько секунд мы быстро плыли по течению, болтаясь на поверхности воды, как пробки. Пока что вроде бы никто за нами не спустился.
Через некоторое время меня стало волновать то, что тоннель расширяется, и я вытянул шею.
Мы доплыли до развилки – там сходились три тоннеля. Большая железная решетка мешала двигаться дальше. Нас донесло до нее течением, и я схватился одной рукой за покрытый слизью металл, а другой поддерживал Чарли, который так и не пришел в себя.
Я посмотрел сквозь решетку. Река протекала сквозь нее и устремлялась вниз, в темноту. Что-то вроде искусственного водопада, хотя сомневаюсь, что Блонден согласился бы пройти над ним.
[43]
Чарли открыл глаза. Несколько мгновений смотрел на меня, а потом его разбитое лицо растянулось в ухмылке. Казалось, он не осознает, в каких условиях мы находимся.
– Привет, – выдохнул он.
Я кивнул:
– Как ты себя чувствуешь?
Он посмотрел вниз, и, когда увидел, что почти целиком погружен в черную воду, его лицо неожиданно исказилось болью.
– Бывало лучше, мистер Бокс. Где мы, черт побери, находимся, кстати, ничего, что я спрашиваю?
Я подтолкнул его к решетке и убрал руку из-под его челюсти.
– Держись, – приказал я. – Надо отдохнуть.
Он умудрился просунуть пальцы сквозь отверстия в мокрой решетке и вцепиться в нее, хотя я видел: его руки, которые он потянул, вися на цепях, снова начинают болеть.
Я избавился от своего симпатичного сюртука. Сейчас он был лишь мокрой обузой, и я оттолкнул его подальше в пенящуюся воду. Безукоризненно скроенные фалды ненадолго всплыли на поверхность, а затем исчезли.
– Похоже, выхода здесь нет, – сказал я наконец. – Так что, возможно, нам придется плыть назад против течения. Сможешь?
Судя по виду, он не мог, но все равно кивнул.
Я потряс решетку, но она оказалось достаточно прочной, несмотря на ржавчину.
– А откуда свет? – спросил Чарли.
– И правда – откуда? – сказал я, подтянулся вверх и посмотрел в темноту. Где-то справа от водопада виднелось тусклое свечение.
– Там еще один тоннель, – пробормотал я.
Чарли покачал головой:
– Нет. Я имел в виду тот свет.
Он поднял из воды руку и показал в том направлении, откуда мы приплыли.
В темноте были хорошо различимы силуэты людей в воде, в их поднятых руках тусклым белым светом мерцали сигнальные факелы.
Я стал судорожно озираться по сторонам. Из-за нового синеватого источника света на решетке появились наши огромные неровные тени. Я осмотрел конструкцию сверху донизу, лихорадочно думая, что делать, потом оттолкнулся от стены тоннеля и нырнул в реку. При этом я совершенно потерял ориентацию в пространстве.
Поплыв вперед, я тут же нащупал перед собой решетку. В густой темноте невозможно было ничего разглядеть, поэтому я ощупал находящуюся под водой поверхность в поисках хоть каких-то изъянов в структуре. Какой-то частью сознания я мог представить себе строение канализационной системы; наверное, это громадная схема с воротами запала мне в память в детстве, когда мы со школой посещали один из дерьмодренажных дворцов Джозефа Базалгетта.
[44]
Несколько секунд я слепо копошился в отвратительной воде, не чувствуя ничего, кроме повторяющегося узора склизких прутьев решетки. А потом – да! Наконец-то! Мои руки нащупали зазор, и меня повлекло вперед куда более быстрым течением. Там должно быть достаточно места, чтобы сначала Чарли, а потом я протиснулись на другую сторону.
Я оттолкнулся от решетки и вынырнул. Отряхивая воду с волос, я успел заметить флотилию факелов, смыкавшуюся вокруг Чарли, и без лишних раздумий схватил его, пригнул его голову под воду, набрал воздуху в легкие и нырнул за ним.
