Верблюд от неожиданности сдал задом, взбрыкнул и плюнул в потенциального врага бумажной жвачкой. Подбитая метким плевком крышка ненадолго затихла, но затем с грохотом отползла в сторону. Из отверстия люка выскользнули двое в черных шелковых рубашках и камуфляжных штанах. Отыскав погонщика, они долго шептались с ним, переходя от уговоров к угрозам и от шелеста купюр к подзатыльникам, пока не добились своего.
Вислоухого вернули к люку и выгрузили из его объемистых вьюков несколько мешков и одно недвижное тело, закатанное с ног до головы в коврик. Тело охнуло пару раз, пока его со всей почтительностью спускали в черный провал, но в сознание так и не вернулось.
Два года тому назад Вигго отправился с Караванщиками в свой первый выезд – вербовать новых сторонников и собирать деньги для Сопротивления. Восседая на верблюде, он поначалу с интересом осматривался вокруг. Смотреть по большому счету было не на что. Одинаковые барханы, промельк ящериц и переливающийся из пустого в порожнее, как в стеклянной колбе часов, бесконечный песок. Несколько раз проплыли вдалеке невысокие холмы. Такие насыпает пустыня над заброшенными селениями. Пройдет несколько лет, и от холмов не останется следа.
Вскоре одно из поселений попалось рядом с караванной тропой – почти доверху занесенные остатки стен, пара высохших деревьев с горчичными стволами, отполированными ветром и песком. Все мертво и неподвижно, лишь запутавшийся в сетке ветвей механизм мерно покачивается на горячем ветру. Ни дать ни взять – уснувший вниз головой нетопырь. Летчик висел тут же на дереве, намертво пойманный ремнями. Привычные ко всякому Караванщики прошли бы мимо, не шевельнув пальцем, – суета людская их не касалась, но Вигго так не смог. Отстав от каравана, он вернулся и вытащил из ременной удавки обожженного солнцем молодого тролля, голого и худого. Тот еще дышал.
– Как тебя зовут? – спросил Вигго, поднося к его губам флягу.
– Ик… – глотнув воды, судорожно дернулся парень. – Ик…
Перед внутренним взором Вигго услужливо всплыл пейзаж, не то действительно виденный им, не то приснившийся. Там на полотне царил солнечный весенний день, поблескивала рябь и плавно осыпались с неба редкие белые перышки.
– Ик? – переспросил он. – Икар, что ли?
– Ik… heet… Domkop… – простонал тролль и тут же вполне разборчиво заявил: – Дурья башка.
– Не понял! – обиделся Вигго.
– Да не ты, – успокоил его летчик. – Это меня так прозвали – Рэм Дурья Башка. А знаешь за что? За то, что я летаю.
– Бывает, и верблюды летают… – задумчиво сказал вождь Сопротивления и почесал рукоятью ножа затылок. – А голышом почему?
– Типа вес уменьшаю…
Отсмеявшись, Вигго кое-как прикрыл Дурью Башку от палящих лучей своей рубашкой и весь день тащил его на перевернутом кверху лапами махолете, как на салазках, по пышущему жаром песку.
Ориентиром служил указанный Рэмом высокий обрывистый холм, непонятно каким ветром перенесенный в пустыню. Тролль по дороге орал заливистые горные куплеты, после хихикал сам с собой и, наконец, умолк, притомившись. Обрыв постепенно приближался, хоть и не так быстро, как того хотелось Вигго. Вода заканчивалась, тени вытягивались, искажая перспективу, а несносный Рэм уже храпел в полный голос.
Когда дотащились до цели, Вигго осознал всю бессмысленность пути. Над песками нависала неприступная стена. По краям ее в головокружительной вышине зеленели деревья, а там, куда можно было дотянуться рукой, свешивались, колыхаясь от жары, лишь редкие и тонкие корни. Выглядело это так, словно остров – обломок неведомой верхней земли – упал с небес и замер посреди пустыни. Вигго попытался обойти возвышенность справа и слева, но нигде не нашел ни единой зацепки, которая могла бы помочь подняться. Понадеявшись, что утро окажется мудренее, и почти пожалев об ушедшем караване, он забылся неспокойным сном рядом с махолетом.
Разбудил его среди ночи маленький горбатый старичок. И, как бы это смешно ни звучало, силой заставил выпить из бурдюка горькое зелье, от которого мучительно сводило скулы. К слову сказать, силы у старца имелись, и немалые. Утром Вигго ощутил себя бодрее, да и Дурья Башка, над которым старикашка колдовал всю ночь, не был больше похож на кусок запеченного с корочкой мяса. В рассветных лучах обнаружилось, что со скал свисает прочная веревочная лестница, по которой старичок спустился с плато на бренную землю. Вверху, на утесах, пряталось родное селение Рэма.
Никогда раньше не пил Вигго такой вкусной воды, как та, которой угощали его селяне.
– Ангельские слезы, а не вода, – охотно объясняли они. – Недаром весь наш край называют Химмэльсфэльзен – Утесы, Упавшие с Небес. Старики говорят, что это обломки другой, верхней земли. Там, наверху, был рай, и нам перепал его зеленый осколок.
Рэм, повидавший Химмэльсфэльзен с высоты, согласно кивал, слушая вместе с гостем байки родственников. Разбросанные по пустыне острова действительно походили на обломки некогда цветущего континента.
Вигго прогостил у благодарных троллей до следующего попутного каравана, пожиная лавры спасителя Дурьей Башки. Местные кормили его на убой и подносили щедрые дары. Относительно подарков, правда, строго оговаривалось, что предназначены они лично вождю, но ни в коем случае не для возглавляемых им городских смутьянов и головорезов.
– Мы ведь старые люди, – любил приговаривать дедушка Рэма. – А старым людям не нужны революции и перемены. Die Alte Frau
[20]
пребудет владычицей наших сердец до скончания времен.
Рэм, окрепший к отъезду Вигго, пообещал, что на следующий год обязательно прокатит его с ветерком по небу. И действительно, двинувшись в очередной чес по провинциям, вождь несколько раз замечал парящий над караваном махолет. Правда, снова оставить Караванщиков ради того, чтобы пересесть на неуклюжий аппарат, он не решался. Но со стороны оценил улучшения конструкции и то, что отчаянно жестикулирующий Рэм был хорошо одет и за год заметно раздался в плечах.
Сюрприз поджидал Вигго на станции Караванщиков накануне нынешнего выезда. К его ужасу, Дурья Башка со своей летучей махиной был уже там. Так что отвертеться от полетов вождю не удалось, зато благодаря Рэму получилось облететь такие области, в которые он никогда бы не попал без помощи махолета. Более того, никогда бы и не узнал об их существовании.
Но не все встречи оказались приятными.
Между горами и побережьем лежали почти нетронутые людским присутствием леса. Среди них полосами тянулись выгоревшие черные пустоши. Жара подступала к этому краю.
– Вигго, смотри! – четко артикулируя, проорал Рэм. – Поселки!
Сверху отчетливо просматривались деревянные дома и квадраты кукурузных полей на вырубке. К приземлившемуся махолету из села вышли несколько пожилых мужчин в темной одежде. Один из них представился старостой. От внимательных глаз Вигго не укрылся перстень на протянутой для приветствия руке. Слишком уж не вязалось тонкое серебряное плетение с внешностью селянина.
