Сероглазый мальчишка с удивлением наблюдает, как из ниоткуда вываливается рослый и упитанный мужчина в белой ливрее и как, прежде чем вывалившийся успевает сориентироваться в новом для себя пространстве, молодой хозяин дома хватает его за глотку. Сдавив пухлое горло так, что глаза выпаданца, и без того выпуклые, окончательно вылезают из орбит, молодой человек толкает его к левому зеркалу. Мужчина в белом отчаянно пытается вывернуться, что ему не удается.
– Как вам нравится, Фрост? – удовлетворенно говорит Кей. – Что же вы отворачиваетесь? Полюбуйтесь, в какую большую и грязную лужу вы со временем превратитесь!
– Не надо, мессир, – хрипит Фрост.
– Ах, не надо? В чем еще вы мне солгали? Может, ведьма и аптекарь вовсе не крали зеркал? Может, все это время их прятали вы? Что-то слишком много совпадений случается в последнее время – отправились за девушкой, а ненароком нашли второе зеркало…
– Нет, мессир, нет! Я не лгал! Почти не лгал!
– Почти? – В сузившихся глазах хозяина пляшет синий огонь.
– Почти. Меня опередили, мессир. Пожар у аптекаря устроил не я.
Молодой человек опускает ресницы. Когда он вновь смотрит на Фроста, тот, к своему облегчению, замечает, что нехороший огонь угас. Взгляд хозяина снова безмятежно-спокоен.
– Вот как… – Отпустив воротник слуги, юноша отирает пальцы платком.
Пока снежный голем хрипит и ощупывает себя, будто бы в страхе, что губительное тепло уже подтопило нити древнего заклятия, Кей говорит:
– Правду.
– Простите, мессир?
– Прощу, если ты наконец-то расскажешь мне правду. Как зеркало исчезло из гостиницы? Кто сжег лавку аптекаря? И почему старуха видела тебя?
Фрост одергивает ливрею, приобретая вид достойный и невозмутимый – словно и не он минуту назад извивался в жестких пальцах хозяина.
– Докладываю, мессир. Зеркало из гостиницы похитил олень…
– Фрост!
– Демон, имеющий облик оленя. У меня заняло немало времени, чтобы визуализировать линии инкантатуса и узнать, что демон подчиняется ведьме по имени Миранда, действующей в сговоре с аптекарем Шаулем. Тот же демон похитил зеркало Времени из дворца, а сообщники старухи, принадлежащие к скандально известному братству «Вавилонский огурец», поместили его в театр. Зеркало из театра, как вам известно, недавно удалось изъять…
– Расскажи то, что мне неизвестно.
– Рассказываю. Я определил, что зеркало хранится в аптеке. Но, кроме меня, аптекой интересовался еще некто, связанный с преступной группировкой Крыс… Мои действия затрудняло то обстоятельство, что я должен был оставаться невидимым. Придерживаясь этой стратегии, я собирался проникнуть в аптеку, когда прозвучал взрыв!
Фрост преданно таращится на хозяина. Кей глядит мрачно.
– Взрыв. И что дальше?
– Опасаясь, что зеркало погибнет, я ринулся внутрь. Увы, поддерживать два инкантатуса – «прозрачность» и «дыхание ледника» – я оказался не в силах, и старуха меня заметила. Проникнуть в подвал не представлялось возможным, ибо температура превышала эффективность «дыхания». Я счел за лучшее ретироваться, связав старухе язык… Жаль, мессир, что там не было вас.
– А уж мне-то как жаль… Ты не в курсе, кто наш конкурент?
– Увы, нет. Крысы не идут на контакт.
– Плохо, – говорит Кей. – Все это очень плохо. Отвратительная работа, Фрост.
Снежный голем, будучи совершенно белым, побледнеть еще больше не может – но чувствуется, что именно это ему хочется сделать. Передернув плечами, Кей отворачивается и шагает к двери. Уже на выходе он бросает:
– Не забудьте выключить за собой свет.
Лампочка мигает еще раз и гаснет. Последний отблеск отражается в удивленных глазах мальчишки из зеркала.
Когда бронированный паромобиль Господина W вылетел на площадь, представшее глазам пассажира зрелище было, мягко говоря, удручающим. На месте фонтана красовалась огромная дыра, из которой валил зловонный пар. В пару́ поблескивали осколки стекла, а окружавшие площадь офисы безглазо пялились на разрушения. Стены домов обметало сажей, вдобавок из фасада Континенатального банка, прямо на уровне первого этажа, торчало железное щупальце – силой взрыва его всадило в стенку, да так оно там и осталось, злорадно блестя. Остальные детали фонтана отчасти разнесло по крышам и парадным, а отчасти они разлеглись вокруг парящей дыры, как останки пораженного гарпуном спрута. В горячей грязи болталось несколько обваренных кошачьих трупиков, причем на шее одного из них еще угадывалась лиловая бархатная ленточка. Дохлятина медленно и плавно сделала несколько кругов по водам новообразовавшегося озерца и прибилась к торцу военного ведомства, окропленному живописными разводами анилиновой краски.
– Та-ак, – сказал Господин W.
Он распахнул дверцу и выпрыгнул в воду, доходящую почти до середины ботфортов. Подцепив с сиденья кожаный плащ, мрачно уставился сквозь разрезы маски туда, откуда уже поспешали бургомистр, полицмейстер и их свита. В отличие от предусмотрительного Господина W, бургомистр не успел переодеться и шлепал по площади в домашних туфлях, а на полы его халата налипло с полпуда грязи.
– Что тут у нас происходит?
– Ваше превосходительство! Ваша светлость! – взвыли в два голоса полицмейстер и бургомистр, причем последний возвел Господина W в герцогский титул.
– Бунтовщики!
– Проклятые анархисты!
– Теракт!
– Не досмотрели…
– Не учли…
– Охрана общественного фонтана…
– Воспользовались подземным ходом…
– Как минимум три фунта взрывчатки…
– Подпольная лаборатория…
– Виновных…
– Заткнитесь. Оба, – предложил Господин W.
Заложив руки за спину, он прошагал к остаткам фонтана. Пар оседал на его кожаном плаще сизыми каплями. Бургомистр, полицмейстер и еще с десяток чинов кинулись следом, опасливо косясь на безразлично топавших за хозяином Стальных Стражей. Этим железным чучелам все было по барабану, пока не ослабло поддерживающее их жизнь заклятие, однако бургомистру казалось, что пустые взгляды из-за опущенных забрал так и буравят его лопатки.
Господин W остановился у дымящегося края ямы, потянул носом и со вкусом констатировал:
– Динамит. Мы вступили в новую технологическую эру, господа. Еще годик-другой, и на улицу не вылезешь без бронежилета, а там и до лазерных пушек недалеко.
Никто из сопровождающих традиционно не понял ни слова из сказанного Господином W – да тот и не стремился быть понятым. Развернувшись на каблуках, он снова уставился на вспотевшего бургомистра:
– Какие меры приняты для поимки преступников?
– Меры… – заблеял толстяк, – меры…
