– Нет, не знаешь. Ты же просто деревенский дурачок, в сердце которого ненароком попал осколок льда. Даже сейчас ты не решаешься до меня дотронуться. Ты вечно выжидаешь, пока я тебе разрешу…
Пока Госпожа говорила, вода, обнимающая ее полудетскую фигурку, нагревалась, струящимися змеями взбиралась по бедрам и животу, как будто обряжала девушку в доспех из зеленой прозрачной стали. А там, где грудь и плечи Кея касались поверхности, разрасталась и царапала берег ледяная корка. Лед тянулся к Госпоже сверкающими остриями, тонкими искательными жальцами. Тянулся и не дотягивался, пока Кей, шагнув вперед, не проломил мертвенно блестящую коросту и не впечатал захлебнувшуюся девчонку в ставшую на ребро льдину.
Герде казалось, что пол под ней качается. Нет, не пол, а шаткая палуба судна, а под ним – многомильная глубина, зеленая тьма, где бледно фосфоресцируют щупальца кракена. И еще ей было холодно, очень холодно. По палубе перекатывается снег, скребет промерзшие доски, и от этого сложно стоять… Тьма. Яркий свет, плеск, ожог и бурление стылой воды. Она за бортом?.. Не палуба уже, а льдина. Скользкая льдина, пальцы впиваются в край. Лед крошится под ногтями, и руки срываются, а внизу – кракен. Снова кракен. Он тупо пялится бледными зенками, он разевает клюв, он смотрит вверх, туда, где отчаянно бьется в воде цепляющаяся за льдину девочка. Холод, холод, холод сдавливает ребра, рвет в клочья дыхание. Кракен расправляет одно из многих щупалец, и оно летит сквозь мглу, и захлестывает, и сдавливает грудь Герды, и тянет в глубину. Льдина переворачивается, накрывает Герду с головой, словно для надежности. Небо сквозь лед – все истрескавшееся, с темными вкраплениями и бешено крутящимися пузырьками. Горло заливает вода и уже ничего не видно, ничего, только белый свет в черной бездне, и рвущий легкие огонь, и еще очень больно…
– Больно!
– Так. Наша больная очнулась.
Герда с трудом открыла глаза. Веки как будто залепило гноем – так было, когда она заблудилась в пустыне через два дня после ухода из Долины. Очень, очень тяжелые веки; очень, очень сложно дышать. Под спиной что-то твердое, и твердое давит на ребра. Покалывает в пальцах ног. Во рту привкус крови, на губах сухая корка. С потолка наплывает белое лицо.
– Постарайтесь не говорить.
Голос – как плеск воды в ушах или шепот великана. Лицо говорящего, длинное, костистое и желтоватое, надвинулось.
– Вы помните, как вас зовут? Если да, моргните один раз, если нет – два.
Девушка послушно сомкнула веки и тут же испуганно распахнула глаза – под веками плескался неприветливый океан. Ждал, тянул обратно.
– Отлично, – обрадовался незнакомец. – Еще один вопрос. Сколько пальцев я вам показываю? Нет, не говорите, просто моргните. Один – один раз, два – два…
Герда напряглась и моргнула три раза, и это, кажется, удовлетворило человека с длинным лицом.
– Очень хорошо. Мозг не затронут. Вам крайне повезло, милая моя. Если бы пуля не скользнула по ребру и если бы Господин Кей вовремя не остановил кровотечение… А еще вам вдвойне повезло, что нет обморожения, потому что действовал ваш спаситель довольно неординарными методами.
Кей. Знакомое имя. Герда нахмурилась – девушке показалось, что лоб ее сейчас потрескается от усилия. Кей.
– Ваш хозяин. Вы сейчас лежите в его особняке. Я доктор Маркус Ломбах, ваш лечащий врач. Это все, что вам пока необходимо знать. А теперь постарайтесь заснуть.
Герда попыталась мотнуть головой, но голова лишь слабо качнулась. Она не хотела спать. Она не хотела обратно, туда, в цепкую глубину, в жгучие объятия кракена. Длинное лицо над ней озабоченно сморщилось.
– Слушайте меня. Ваши руки теплеют. Ваше дыхание ровное. Вы думаете о чем-то приятном, необыкновенно приятном. Вам спокойно и тепло. Вас окутывают тепло и покой. Раз. Два. Три. Вы спите…
И Герда заснула, однако окутали ее не тепло и покой, а волны студеного и жестокого моря. Но и море, свернувшись в черную точку, вскоре исчезло, спугнутое резким запахом цветов.
Рожок внутренней связи громко и противно повторял голосом Фроста:
– Мессир, мессир, спуститесь. У нас гости.
По счастью, рожок висел довольно высоко и огонь его не затронул. Стены комнаты обгорели примерно на три фута вверх. Кровать грохнулась на бывшее дно бассейна и разлетелась вдребезги, кристаллы на потолке закоптились не хуже, чем щеки трубочиста, а от роскошного водоема не осталось и следа.
Кей открыл глаза и мрачно уставился на рожок.
– Мессир, Господин F требует вас и настаивает, что дело срочное!
– Проклятье, – сказал Кей. Он приподнялся на локте, оглядел разруху и снова выругался. – Чтоб тебе провалиться, Дафна. Декораторы работали над этой комнатой две недели, а ты ухитрилась все разнести за… – Тут юноша глянул в окно. В разбитое стекло врывался свежий утренний ветерок. Солнце стояло уже довольно высоко, заливая лучами гарь и обломки. – За пару часов. Ты что, задалась целью превратить мой дом в руины? Сначала оранжерея, затем…
– Мессир! Я не могу его дольше удерживать! – взвыл рожок.
– Заткни своему Фросту пасть, – сонно пробормотала Дафна, она же Госпожа, и снова уткнулась носом в плечо Кея.
Молодой человек весьма невежливо пихнул разнежившуюся подругу в бок:
– Проснись. К нам рвется твой коллега.
– А ты спусти его с лестницы, – посоветовала девушка и перевернулась на спину, вольно раскинув ноги по осколкам хрусталя и кварца.
– Чтобы он пробил дыру в мраморной плитке, доставленной с самого побережья? Нет уж, спасибо.
– Тогда принеси мне одежду. Плащ должен быть где-то там, у двери.
Кей с некоторым трудом встал и, окинув комнату еще одним сокрушенным взглядом, принялся карабкаться через завалы. Порог теперь оказался примерно на высоте его груди, что тоже не исправило юноше настроения. Перевалившись наконец на лестничную площадку и выпрямившись, он нос к носу столкнулся с тучным Господином F, который, колыхаясь и постанывая, одолевал последние ступеньки. Рейтузы Господина F, плотно обтягивающие жирные ляжки, были мокры насквозь, с камзола капало. Маску толстяк сжимал в кулаке – очевидно, в ней бедняга совсем задохнулся. Увидев Кея, Господин F замер на месте, словно пораженный взглядом Горгоны.
– Что вы на меня так уставились? – злобно спросил хозяин дома. – И не видели ли вы кожаного плаща?
Игнорируя вопрос, Господин F округлил рот и выдавил:
– Как? И на вас тоже?
Кей и без того пребывал в раздраженном состоянии духа, а вопрос Господина F взбесил его окончательно.
– На меня тоже? Что и на меня тоже? У вас что, мозги вконец заплыли жиром? Какого дьявола вы врываетесь ко мне в дом?!
Против ожидания, Господин F не вспылил, а лишь проблеял, волнуясь и истекая потом:
