– Фредди! Фредди, ко мне!
Рэм ощутил, как некая сила вздергивает его над полом. Беспомощно трепыхнувшись, молодой тролль повис. Перед ним оказалась жуткая физиономия. У Фредди были мощные брыли, поистине бульдожьи челюсти, и вдобавок на лбу его и щеках густо росла шерсть. Присмотревшись, Рэм понял, что и руки у Фредди какие-то странные – не руки, а скорее скрюченные звериные лапы, неловкие на вид, но крайне цепкие. Из зубастой пасти страшилища несло мертвечиной.
– Он разбил зеркало! – надрывалась старушенция, беспомощно потрясая кулачками. – Разбил зеркало и хочет сбежать, не заплатив!
Красные глазки Фредди загорелись дьявольским огнем. Тряхнув Рэма, как терьер трясет пойманную крысу, чудовище пинком распахнуло дверь и вывалилось в тускло освещенный коридор. Вслед ему полетели крики старухи:
– Не жри его на парадной лестнице, сволочь! В прошлый раз девочки за тобой два часа оттирали!
– Она шутит? – обморочно прошептал Рэм.
Тварь ответила горловым рычанием.
– Она не шутит. Помогите! Спасите! Караул!
Игнорируя вопли тролля, пожиратель плоти схватил добычу в пасть и на четвереньках поскакал к лестнице.
– АААААААА! Мама! – орал Рэм, суча ногами. – Спасите кто-нибудь! Убивают!
Из ближайшего номера высунулась всклокоченная башка, и давешний черноволосый юнец недовольно буркнул:
– Фред, ну ты достал. Не можешь сразу им шею ломать? Отвлекает же…
– Спасите! – заклокотал Рэм. – Это ведь вы меня провели!
Молодой человек вылез из номера целиком. От плаща он успел избавиться и выглядел весьма расхристанно. Из-за спины его выглядывала пышнотелая и совершенно голая дамочка.
– А-а, – присмотревшись, сказал молодчик. – Тролль. Которого дискриминировали. Что, совсем задискриминировали? Выплюнь его, Фред. И запиши, что он там должен, на мой счет.
Рэма послушно выплюнули на ковер, однако карга сзади не унималась:
– А зеркало? Кто мне заплатит за зеркало, единственное, неповторимое, уникальное зеркало?!
– Заткнулась бы ты, убогая, – сказал молодой человек. – У тебя же полный зал этих зеркал.
Неизвестно, убедил ведьму аргумент или мрачный тон черноволосого, но завывания прекратились, зато из покинутого юнцом будуара простонали на несколько голосов:
– Милый, мы все горим! Мы пылаем! Иди скорей сюда!
– Авось не сгорите, – буркнул молодой человек. Отпихнув голую, он подошел к Рэму и протянул руку: – Давай вставай, чего расселся. Пошли, что ли, выпьем за знакомство.
Черноволосый Рэму очень понравился, и не только потому, что спас его, а потому, что сразу было видно – отличный парень, душа нараспашку. На лестнице он хлопнул тролля по слегка изжеванной спине и заявил:
– Ты на Фреда не обижайся. Гуль – он и есть гуль, что с него взять?
И Рэм не обиделся, ну просто ни капельки. Ясно же, что на гуля обижаться не стоит.
Зато вот светловолосый товарищ Черныша, хоть и не был гулем, понравился Рэму значительно меньше. Он сидел в нижней зале и внимал звукам фортепиано, смакуя при этом вино из морозного бокала. Словно нарочно издеваясь над изящной обстановкой, Беляк закинул на столик ноги в грязных туфлях. Вдобавок к грязи на туфлях, лодыжки Беляка были перемотаны бинтами в засохшей и бурой субстанции, которую Рэм не мог определить иначе, как кровь. Завидев тролля и его спутника, Беляк поморщился. Черныш, не обращая внимания на гримасу, плюхнулся на один из соседних стульев и потянул за собой Рэма. Тот тоже сел.
– Здравствуйте, – вежливо сказал Рэм и протянул руку.
– Виделись, – невежливо ответил светловолосый и руки не пожал.
– Ты тоже дискриминатор, – сокрушенно вздохнул Черныш. – А ведь, глядя в твои синие очи, человек несведущий мог бы заподозрить тебя в родстве с нацменьшинствами. Знакомься: Рэм, злостный неплательщик, а в остальном милейшее существо.
При слове «очи» Беляк потер левый глаз и снова поморщился:
– На кой мы сюда притащились?
– Мы притащились сюда, – возгласил Черныш, – чтобы отметить твое чудесное воскрешение, а также твою блестящую победу в дуэли, хотя последнее более чем сомнительно. Но в любом случае нам стоит выпить.
– Ну, я пойду? – робко спросил Рэм.
На плечо его упала тяжелая рука, и Черныш сказал:
– Никуда ты не пойдешь. А если мой друг не в духе, так не обращай внимания – он по жизни не в духе, пока трезвый.
– Мне надо в Клуб, – процедил Беляк.
– А мне надо выпить! И мы выпьем, чего бы нам это ни стоило. Эй, кельнер, вина!
Дальнейшее Рэм помнил немного смутно. Принесли вино, много вина в больших хрустальных графинах и в бутылках, вина белого, розового и темно-бордового, и все хотелось попробовать. Беляк сначала держался, только щурился презрительно, а потом вдруг тоже начал пить. Он пил и пил, вино лилось в него, как в бездонную бочку, – Рэм не понимал, как в человеке может уместиться столько вина. При этом светловолосый, кажется, совсем не пьянел – только глаза его, неестественно голубые, словно горные озера, сверкали все злее. Черныш, впрочем, не отставал. Его дружок так и не снял ног со стола, а Рэм не решался сказать, что смотреть на засохшую кровь довольно противно. На коленях Черныша сидели две девушки, на правом и на левом. Та, что на правом, с пепельными кудрями и фиалковыми глазищами, подмигнула Рэму и хихикнула:
– Парниша, не тушуйся. Бабка тебе зла не желала. Старая она у меня и малость тронутая, но клиенты пока не жаловались.
Потом на месте внучки Томной Гретхен почему-то оказался жуткий Фредди. Черныш гладил Фредди по загривку, а Фредди довольно урчал и махал обрубком хвоста. Потом они втроем очутились в бассейне. Было очень мокро, но не холодно. Вода доходила до груди, и кто-то в ней плавал, зубастый и нехороший. На листе кувшинки вместо жабы разлеглась зеленоволосая русалка с чешуйчатым скользким хвостом. Черныш сгреб русалку и зло поцеловал в губы. Обернувшись к Беляку, он прокричал:
– Ну чего ты? Давай! Она пахнет рыбой!
Беляк, вместо того чтобы поцеловать русалку, подтащил к себе дружка и принялся целовать его. Русалка возмущенно плеснула хвостом и ушла вглубь, и вода ни с того ни с сего превратилась в лед.
Потом они снова пили, причем Черныш пил из какой-то странной чаши в форме человеческого черепа, с глазами-рубинами.
– Кровь уйдет в землю! – вопил он. – И там вырастет город-сад! А если не город и не сад, то все равно что-нибудь да вырастет!
Потом Рэм остался один, потому что остальные двое отправились освежиться в умывальную. Освежались они очень долго – Рэм успел опорожнить еще бутылку и отказаться от услуг странного котообразного существа с тремя хвостами и зубастой улыбкой. Потом в умывальной раздался взрыв. Рвануло так, что вынесло стену. Облако горячего пара заволокло зал, где визжали и колотили посуду. Из облака вынырнул Беляк под руку с Чернышом. Они подхватили ничего не соображающего тролля и понеслись прочь как бы по воздуху, или это просто у Рэма в башке окончательно помутилось. И над всем этим бедламом летели гневные выкрики Томной Гретхен:
