— Сакура что же, жила с вами?
— Несколько месяцев после маминой смерти. Она спала в моей детской или у Нацуми. Чтобы быть рядом, если нам станут сниться кошмары.
Последнее уточнение, похоже, было сделано не просто так. Он пытался дать мне понять, что между Сакурой и его отцом ничего не было, она просто помогала Масанобу и детям пережить трудные времена. А Масанобу помогал ей сделать карьеру в школе, что ему еще оставалось... но о своих догадках я промолчала, Такео и без этого было грустно.
— Теперь мне многое ясно, — сказала я немного погодя, принимаясь за свои якитори, нанизанные на деревянный шампур.
Такео насупился, и я почувствовала дыхание надвигающейся бури.
— Что вам ясно? Что это меняет? Ваше мнение обо мне?
— Да, — ответила я, и это было правдой. Раньше меня поражали его неуклюжие манеры и мальчишеская порывистость, но теперь я видела все с другой стороны: ребенок, выросший без матери, да еще воспитанный Сакурой, что с него возьмешь. Но кое-что оставалось загадкой, и я не удержалась: — Ума не приложу, что связывает вас с этим парнем — с Че Фуджисавой?
— С тем гринписовцем, что сидел со мной в клубе? — Такео и глазом не моргнул. — Мы иногда встречаемся.
Лучше бы моргнул, у него такие красивые ресницы цвета остывшей золы.
— Это выглядит довольно странно, разве нет? Он так страстно выступает против семьи Каяма, а вы унаследуете ее деньги, если я не ошибаюсь. Что у вас может быть общего?
— Конечно, я хочу, чтобы дела школы шли хорошо. — Такео аккуратно вылущивал соевый боб из стручка. — Но вместе с тем меня волнуют здоровье людей и экология... что здесь странного?
Да ничего, наверное. Я и сама толком не знала, на чьей я стороне, когда группа «Народ против цветов-убийц» окружила нас с тетей возле «Волшебного леса».
— Вы пытаетесь примирить враждующие стороны? — предположила я.
— Изобрести что-нибудь вроде «Народ за цветочки без убийств»? — Такео саркастично усмехнулся. — У вас на тюбике с помадой написано cruelty free, верно? Ни одно животное не пострадало, суперэкологичная технология... Вы верите во всю эту ерунду?
— Я вижу, вы хорошо покопались в моей сумочке! — Я насторожилась.
— Не волнуйтесь, вашей косметикой я не пользовался! — засмеялся Такео. — Просто забавно наблюдать, как легко вас, продвинутую молодежь, ловят на такие штуки. Защитим красные глазки маленьких кроликов от вредных химикатов! Защитим нежное мяско бедных коровок от голодных гурманов!
Здесь мы оба замолчали, пережидая появление официантки с еще одной бутылкой пива.
Когда это я успела так много выпить?
Как только девушка отошла, Такео продолжил:
— Помните, я говорил вам о растении под названием никотиана?
— Ага, табачная травка из семейства пасленовых. — Я пригубила пиво, подлитое в мой стакан не менее элегантно, чем час тому назад.
— Я ее сам растил, в своем саду за городом. Она цветет и пахнет там без всяких пестицидов. Даже поливать особо не приходится. Фантастическое растение. У меня в саду полным-полно всякой непритязательной травки и полевых цветов, кто-то, вероятно, счел бы их сорняками и вырвал с корнем... Я их называю скромниками, они, между прочим, прекрасно выглядят в букетах.
— Как там ваш школьный слоган звучит? Что-то вроде истины в естественном? — Еще бы мне не помнить, это было написано на первой странице моего учебника по икебане, правда, по-японски.
— Точно. Мне всегда казалось, что полевые цветы подходят к нашему девизу больше, чем оранжерейные, но отец со мной не согласен. Он говорит, что это возмутит наших поставщиков, оттолкнет флористов и студентов школы Каяма. Однажды мы серьезно поссорились из-за этого, и с тех пор я ему ничего не говорю. Даже про свою плантацию скромников.
— Да ну? А мне почему сказали? — Я поглядела на Такео с недоверием, но на его тонком лице ничего не отразилось.
— Обмен информацией. Я рассказываю вам свои секреты в надежде, что вы выдадите мне свои.
— Вы хотите услышать, как все выглядело там, на месте преступления? Не думаю, что имею право вам рассказывать. Это может... как бы это выразиться... скомпрометировать следствие. А вы, раз уж вас так заботит смерть Сакуры, должны стремиться к безупречному расследованию.
Это я здорово сформулировала. Но на Такео ничто не могло произвести впечатления.
— Преступление тут ни при чем. Меня интересует один человек. Его семейные дела, интересы, средства... короче, все, что можно выяснить.
— Это девушка, с которой вы встречаетесь? — Тут меня кольнуло разочарование. — Наймите частного детектива. Их в городе полным-полно.
— Нет уж, вы мне больше подходите. Вы близко знакомы с интересующей меня персоной — это раз, и вы разбираетесь в криминальных делах — это два. Так пишут газеты.
— Кто же этот человек? — Я перебирала в уме список своих миловидных знакомых, японок и иностранок, сомнений в том, что это особа женского пола, у меня не было.
— Норие Симура.
Пальцы мои соскользнули с бобового стручка, который я упорно лущила, и лакомые зернышки разлетелись во все стороны.
— Моя тетя?
— Да. Но это не потому, что я подозреваю ее в убийстве. Смерть Сакуры — забота вашего лейтенанта Хаты, а отнюдь не моя.
— Я не намерена шпионить для вас за родной теткой. — Я почувствовала, как пот выступил у меня на спине под тонким шелковым платьем.
— Да бросьте. Мне нужно то, что вы уже знаете. Семейная история.
— Но я же с ней не живу! И в Японии я только несколько лет. Спросите своего отца, они были знакомы еще до того, как вы на свет появились.
— Я, кажется, говорил вам, что не разговариваю с отцом. — Такео потянулся за счетом, который нам давно уже принесли.
— Давайте пополам. — Я тоже потянулась за бумажкой, хотя это противоречило моим первоначальным планам. Но теперь я уже не хотела ни пить, ни есть за счет Такео Каямы.
— Должен вас огорчить, но это невозможно. — Он забрал счет первым, встал и направился к кассе.
Я попыталась встать, но одна нога у меня затекла от долгого сидения в неудобной позе, и мне пришлось подождать минуту, пока я смогла, прихрамывая, последовать за Такео.
— Во вторник я за вами заеду. Поедем на Идзу. Хочу показать вам свой сад. Заодно поговорим о вашей тете.
Похоже, он ни минуты не сомневался в моей готовности сделать для него все что угодно. Это меня изрядно задело.
— Ничего не выйдет, во вторник я работаю.
— Не выдумывайте, вы сами себе хозяйка. Увидите «рейндж-ровер» возле своего дома в десять часов утра. И не копайтесь долго, запарковаться в этом районе — настоящий кошмар.
— Я не поеду, — сказала я, но он пропустил это мимо ушей.
