— Кумамори-сан! — окликнула я, и она обернулась.
— Мисс Симура, — отозвалась она удивленно, без единой нотки приязни в голосе.
— Сдается мне. мы с вами были на одном фильме.
— «Мабароси но хикари»? — Я кивнула, и она продолжила: — Я нынче смотрела три фильма подряд, такой уж выдался день. Сегодня не было занятий по икебане, а возиться в мастерской у меня что-то нет вдохновения.
— О, я понимаю, о чем вы говорите. У меня случаются дни, когда я готова заниматься чем угодно, только бы не торговать антиквариатом. Иногда нужно просто сделать паузу.
— Я подумываю о том, чтобы насовсем оставить это занятие, — сказала она. — Вы же видели, что сделал иемото с моими вазами. Он их разбил! Так следует поступить со всем, что выходит из моей печи. Сакура Сато однажды дала мне совет: разбейте все свои поделки на мелкие-мелкие кусочки, тогда от них будет толк — их можно будет использовать как дренаж, укладывая на дно цветочных горшков.
Я могла бы возразить Мэри, что Сакура просто хотела ее уязвить, но сдержалась. Я уже начала постигать сущность отношений Мэри с остальным миром: ей нравилось чувствовать себя приниженной: ниже травы, да что там — ниже последнего земляного червяка. Поэтому я хорошенько подумала о том, как составить слова в предложение, прежде чем обратилась к ней с просьбой:
— Видите ли, Мэри, мои дела тоже из рук вон плохи. Но вы могли бы помочь мне советом, если бы захотели.
— Не могу поверить, что такому человеку, как вы, понадобился совет такого человека, как я. Но, пожалуйста, скажите мне, в чем дело. — Она внезапно остановилась. Мчавшийся на всех парах прохожий с безумным лицом тут же налетел на нее и больно задел портфелем пониже спины. Я состроила ему противную гримасу, пока Мэри балансировала на одной ноге, пытаясь сохранить равновесие.
— Я была бы страшно благодарна, если бы вы позволили посетить вашу гончарную мастерскую. Дело в том, что я безуспешно пытаюсь продать один старинный сервиз. Зная о вашей компетентности во всем, что касается керамики, я подумала, что, взглянув на коллекцию, которую вы собрали, я могла бы набрести на какую-нибудь идею. Я пыталась искать тарелки такого сорта, как мои, в магазинах, но... — Я безнадежно махнула рукой.
— Тарелки? Какого периода? — заинтересовалась Мэри. Глаза ее расширились и заблестели. Кажется, я нащупала нужную струну.
— Точно не могу определить, — пожала я плечами. — Поэтому я хотела бы привезти их с собой, чтобы вы высказали свое мнение. А если тарелки вам понравятся, можно будет использовать их в качестве моделей.
— Моя коллекция — это собрание пустячков, а мой дом слишком скромен. Я живу в маленьком, никому не известном городке Дзуши, на юге Йокохамы. Боюсь, вам придется проделать слишком длинный путь.
— Дзуши! Разумеется, я слышала об этом городе.
Записав телефонный номер Мэри на театральном билете, завалявшемся у меня в кармане, я нащупала там же листок с хайку и невольно подумала: «Не этот ли стишок был причиной того, что Мэри провела весь день в Токио? Не поплатилась ли Сакура жизнью за свои убийственные отзывы о глиняных горшочках Мэри? И вообще, как она оказалась в этом кинотеатре — на том же месте, в тот же час? И кто сегодня за кем следил: я за Мэри или она за мной?»
У меня мурашки бегали по спине при мысли, что тетя Норие и дядя Хироси до сих пор остаются у меня в квартире, так что я не стала заходить домой, тем более что почти уже опаздывала на свидание в чайной. Я надеялась, что к моему возвращению кузен Том уже погрузит своих родителей в машину вместе с постельным бельем и кухонной утварью и благополучно доставит их в Йокохаму.
Проходя мимо старинных, разделенных на мелкие квадратики окон чайной, я заглянула внутрь и увидела Такео, точнее, часть его точеного профиля, затененную упавшими на лицо волосами. Господин Исида тоже был там, он расположился за соседним столиком, за спиной у Такео. Мой старый друг, не признававший телевидения и газет, не узнал наследника Каяма в лицо, хотя наверняка слышал это имя не в первый раз.
Я быстро подошла к господину Исиде, на ходу бормоча извинения за задержку, хотя появилась ровно в назначенное время. При этом я успела кивнуть Такео, давая ему знак покинуть свое место и присоединиться к нам. Согласно японскому этикету, иначе и быть не могло — Исида был старше, к тому же он оказывал Такео услугу, согласившись встретиться с ним в нерабочее время.
Такео подошел и поклонился господину Исиде вежливо, но не слишком глубоко, точь-в-точь как его отец.
Господин Исида едва заметно склонил голову и плечи. Ему не было нужды вставать, для этого собеседник был слишком молод.
— Прошу прощения за опоздание, — повторила я, на этот раз для Такео.
— Что вы будете пить, Рей? — спросил он. — Здесь подают чай из водорослей. Полагаю, это именно то, что пьет теперь Исида-сэнсэй?
Господин Исида едва заметно поднял бровь, несомненно заметив, как Такео произносит мое имя — без частицы «сан», что означало некоторую степень близкого знакомства.
— Да, именно это я и пью, — произнес он доверительно. — Замечательное в своем роде послеобеденное питье, весьма способствует пищеварению.
— В прошлый раз я пила здесь женьшеневый чай. Сегодня, наверное, обойдусь обыкновенным зеленым, — сказала я, вспомнив, какие страхи терзали меня после здешнего женьшеня.
— Что касается меня, то я в сомнениях, — важно изрек Такео. — И женьшень хорош, и водоросли. Но я, пожалуй, последую выбору досточтимого сэнсэя.
Мне казалось, что в семье Каяма никого не жалуют особо почтительными обращениями, но сегодня их представитель вел себя безупречно. Для разговора с моим наставником он нашел подходящую интонацию. Исида был явно доволен, а я послала Такео одобрительный взгляд. Этому я научилась у тети. Таким же взглядом она тайком от присутствующих награждала меня за хорошее поведение в обществе.
Господин Исида завел долгий разговор о достоинствах различных токийских чайных, и я нетерпеливо заерзала — у нас ведь имелась тема поважнее, но таков уж был его старомодный стиль, и к беседе, ради которой все собрались, мы приступили не раньше, чем пригубили третью чашку чаю.
— По всей видимости, мне следует извиниться перед Каямой-сан, — произнес наконец господин Исида.
Я предупредила его по телефону, о чем пойдет речь, но он даже не удивился. Слова «краденый товар», казалось, не смутили моего друга, он только выразил желание услышать подробности из уст настоящего хозяина керамики.
— Ничего подобного, — быстро возразил Такео. — Вы стали жертвой преступного умысла, как и я сам. Сожалею, что она доставила вам столько хлопот.
«Кто это она? Надеюсь, он имеет в виду таинственную даму с сюибанами», — подумала я.
— Как правило, я не практикую сделок с незнакомцами, — продолжил господин Исида. — Но в этот раз я изменил своим принципам.
