— А как же грузовик? — спросил помощник писклявым голоском. — Вы хотя бы запомнили его номер или на худой конец модель машины? А пассажиры? Кто-нибудь еще сидел в кабине? Почему они не остановились, чтобы помочь вам?
— Похоже, что это был «ниссан», — раздраженно бросил Такео. — Больше я ничего не знаю. Свет был слишком ярким, и я не смог разглядеть, кто сидел в кабине.
— Вы счастливо избежали ранений, а ваша машина сильно повреждена. Пострадало также городское имущество. — Помощник указал на фонарный столб, как будто Такео сам его не видел. Сияющий хромированный бампер «рейндж-ровера» был безнадежно, безжалостно смят толстой железной трубой.
— Я готов возместить причиненные убытки. — Такео набрал побольше воздуху. — Охотно заплачу и за столб, и за улицу.
— Не правда ли странно, что именно роскошные размеры вашей машины, говорящие о ее прочности и безопасности, подвели вас, господин Каяма? Или наоборот — то, что на узкой улице представляет опасность для движения, спасло вашу жизнь? — произнес сержант Мори с задумчивой миной. Похоже, что «роскошные размеры» настроили его на философский лад.
Тем временем я вертела историю Такео и так и сяк, пытаясь связать ее со своей недавней находкой.
Набравшись смелости, я все-таки вытащила кнопку из кармана и протянула ее сержанту Мори.
— Думаю, вы найдете такую же в проколотой шине, — сказала я. Кнопка поблескивала на моей ладони в прерывистом свете мигалки «скорой помощи».
— Вы? Но как... Как вы посмели!.. — Такео задохнулся от нахлынувшего гнева. Он явно принял эту сцену за признание Рей Симуры полиции.
— Я наступила на нее, когда бежала сюда! — Я поторопилась с объяснением. И зря, надо было его помучить. — Вся улица усыпана этими железками, и я не удивлюсь, если их рассыпал водитель того самого грузовика.
Двое полицейских с фонарями направились в том направлении, которое я указала. Несколько болезненных возгласов, последовавших через минуту, уверили меня в том, что кнопки были там и поныне.
— Ничего не трогать! — велел сержант Мори. — Нам нужен фотограф со вспышкой, чтобы зафиксировать улики. До тех пор пока это не будет сделано, вся улица считается местом преступления.
— Я, я хочу сфотографировать место преступления! — К нам пробился какой-то подгулявший созерцатель вишен, на ходу вытаскивая цифровую камеру последней модели.
Сержант Мори, даже не взглянув на него, властно распорядился:
— Господин Каяма, вам следует проехать в госпиталь на предмет обследования вашего здоровья. Вместе с господином Исидой.
Я взглянула туда, где только что лежал на носилках господин Исида. Там было пусто. Носилки уже загрузили в фургон «скорой помощи». Я отпустила руку моего друга, и он остался один на один со своей белой и глупыми санитарами.
— Я пожалуй, поеду домой, — возразил Такео.
— Позвольте мне позвонить вашим родным и сообщить им о том, что случилось. — настаивал сержант.
— Нет!
— Но как вы доберетесь? От вашей машины осталось одно воспоминание! — Сержант Мори недоуменно пожал плечами.
— На такси. Или на метро. Все равно на чем.
Такео в отличие от меня вовсе не стремился ехать в госпиталь, и мое намерение следовать за господином Исидой стало заметно ослабевать. Мой старый друг поранил глаз и нуждался в поддержке. Но он был в руках профессионалов, разве нет? А бедный, измученный Такео был предоставлен самому себе. Вдруг у него сотрясение мозга?
Я заверила сержанта Мори, что прослежу за тем, как мой знакомый доберется до дому, и мы с Такео отправились прочь, причем он старательно держал спину и следил за походкой до тех пор, пока мы не скрылись за углом. Как только он убедился, что ни полиция, ни врачи «скорой помощи», ни зеваки не могут нас видеть, он остановился и прислонился к стене какого-то здания, чтобы отдышаться.
— Вы паршиво себя чувствуете, — констатировала я очевидный факт, начиная нервничать.
Ему нужно было ехать в госпиталь, вот что. В любую минуту Такео мог потерять сознание, и мне пришлось бы тащить его на себе — добрых сто семьдесят фунтов, — не думаю, что я бы справилась.
— Меня всего лишь слегка трясет, нужно немного отдохнуть.
«Не отдохнуть тебе надо, а на больничную койку», — подумала я мрачно. К сожалению, единственная койка, которую я могла ему предложить, была далека от идеала.
— Мы могли бы зайти ко мне. Просто отдышаться. А потом я посажу вас в такси.
— Я поеду в Каяма Каикан. У меня есть там дело.
— Вы же едва не погибли! — напомнила я ему, когда мы снова тронулись в путь.
— Мне не терпится выяснить подробности истории, которую рассказал Исида-сан. О той женщине в его магазине. — Теперь мы стояли возле «Фэмили Март». Мерцающая вывеска отбрасывала неприятный красноватый отсвет на его точеное, надменное лицо.
Сквозь витринное стекло я видела господина Баку, что-то оживленно говорящего покупателю возле прилавка с леденцами.
— Вы подозреваете, что та женщина... Та, что украла коллекцию школы Каяма... Это Сакура Сато?
Он помотал головой.
— Тогда кто?
Он потихоньку пошел вперед, а я за ним. Такео сильно пошатывался, он даже не возражал, когда я взяла его за руку.
— Сумасшествие какое-то. И эта авария, как назло! Не думаю, что вы мне поверите... — Он сыпал горячечными словами, как будто в спешке.
— Расскажите, — попросила я.
— Когда Исида-сан упомянул о старом кимоно... том, что было на женщине... Моя мать любила старинные ткани, она собирала кимоно и еще свитки с классическими стихами. Вы ведь тоже это любите... — Он снова остановился, прислонившись к автомату с газированной водой и колой. — Помните ту фотографию, что я вам показывал? На матери надето именно это кимоно — периода Сева, — оранжевое с желтым исподом!
Так вот почему Такео так многозначительно посмотрел на меня, когда господин Исида описывал кимоно своей клиентки. А я-то думала, что он хочет побольше узнать о технике вышивания сливовых веток и птиц на шелке. Внезапно меня осенило:
— Кимоно вашей матери тоже было украдено!
— Возможно. Но я предпочитаю думать... Что дама, приходившая к Исиде-сан... — Он замялся, как будто ему было больно произнести следующее слово. — Это была Каяма.
Нацуми? Нет, это не могла быть Нацуми. Клиентке Исиды было за пятьдесят, он не мог ошибиться.
— Нет, Рейко Каяма. Моя мать. Некоторое время назад я начал думать, что она жива.
19
Что тут скажешь? Любому ребенку, оставшемуся без матери, кажется, что она вот-вот за ним вернется.
— Давайте заглянем ко мне и поговорим об этом, — предложила я нежно, пытаясь скрыть прорывающуюся жалость. — Это совсем рядом.
