Выругавшись, Валентина затормозила у тротуара.
Но милиционер почему-то подошел не к ней, а к Николасу.
Представился, спросил:
— Что это у вас из машины телефоны летают? Документы
попрошу.
— Почему у меня? — удивился Ника.
— Оригинально. — Гаишник наклонился. — Ну-ка,
дыхнем… Хм, не пахнет. На игле, что ли?
Фандорин начал злиться:
— Что вы ко мне пристали? Почему я должен на вас дышать
и давать вам документы?
— Оригинально, — повторил милиционер. —
Пятнадцать лет работаю, чего только не слышал, но такого… Оригинально. —
Всем видом изображая безграничность своего терпения, он начал. — Объясняю:
гражданин, находящийся за рулем, является участником автодорожного движения и
обязан выполнять все требования работника дорожно-патрульной службы согласно
статье…
— За каким еще рулем?!
— Судя по тому, что вы сидите справа, за правым, —
со вздохом ответил странный гаишник. — У вас японская машина?
Тут он наконец удосужился взглянуть в салон, увидел, что
никакого руля перед Фандориным нет. Челюсть у него отвисла.
Только теперь стало ясно: инспектор Валю не заметил и был
уверен, что Николас сидит впереди один.
— Спокойно, мужчина. Я тут, — подала голос
Валентина, очень довольная эффектом. — Ненавижу мобильники, вот и
выкинула. Еще вопросы есть?
С полминуты милиционер остолбенело разглядывал диковинную
фигуру в черном. Собственно, видна была только полоска белой кожи возле глаз,
один из которых нагло подмигнул.
— Мы в клинику едем. Физиологии мозга, — тоненьким
голосом сказала сзади Саша.
— …Понятно. Можете продолжать движение. Инспектор
выпрямился, потер рукой глаза, затряс головой.
И движение было продолжено.
— Значит, так, — с фальшивой бодростью сказал
Фандорин девочке, когда машина остановилась на темной улице, метрах в ста от
медицинского центра. — Сидите тут и ничего не бойтесь. Думаю, мы скоро
вернемся. Лучше, если вы пригнетесь. Человек, сидящий в машине с выключенными
огнями, смотрится подозрительно.
Саша молча его перекрестила. Он мысленно сделал то же самое
— не помешает.
— Ну хватит уже, пора! — поторопила изнывавшая от
жажды действия Валентина. — Шеф, за мной!
Как и во время «флангового маневра» на Рублевке, сейчас
ассистентка была в своей стихии.
Она выскочила из машины и стала почти невидимой.
— Через забор перелезть сможете?
Ловко вскарабкалась, бесшумно спрыгнула с той стороны и
просунула сквозь железные прутья сложенные ковшом руки, чтобы Фандорину было на
что опереться.
Тот тоже перелез через изгородь, хоть и менее грациозно.
Оглянулся назад.
В машине было темно. Молодец девочка. Спряталась.
— Со двора, — шепнула Валя.
Стремительной тенью прошмыгнула через аллею, прижалась к
стене главного корпуса. Ника старался делать всё в точности так же.
Обзавестись костюмом ниндзя он как-то не удосужился. Был в
обычной одежде: пиджак, брюки, мокасины. Только белую рубашку, чтоб не
выделялась в темноте, сменил на одну из Валиных маек — черную, с
пессимистической надписью «Life sucks».
Свернули за угол.
В глубине территории, освещенный лунным светом, серел ангар,
в котором находилась «палата» Олега. «Один, без присмотра», вспомнил Николас.
Может быть, всё же следовало предупредить Сивуху? Что, если мальчику угрожает
опасность?
Ничего, сейчас всё выяснится.
— Раз, два, три, четыре…. — Валя вычисляла по
окнам кабинет главврача. — Вон там. И свет горит.
— Но как мы попадем на третий этаж?
— Спокойно, шеф. Для воинов ночи преград не существует.
Остановившись под пожарной лестницей, начинавшейся на уровне
второго этажа, помощница достала из рюкзака моток бечевки с крюком на конце.
Раскрутила, кинула — и зацепила с первой же попытки. Подтянулась, села на
перекладине. Спустила вниз металлическую раздвижную секцию.
Николасу вроде бы осталось только перебирать руками-ногами,
но оказалось, что лазить по пожарной лестнице — дело непростое. Она скрипела,
качалась, а расстояние в метр от края лестницы до балкона на третьем этаже без
Валиной помощи магистр вообще не преодолел бы.
Наконец он кое-как перевалился через перила и перевел
дыхание. Надо же, а считал, что находится в неплохой физической форме.
Валя тем временем ощупывала раму темного, запертого окна.
— Шайзе! Стеклопакет. Придется пожужжать…
Из рюкзачка был извлечен маленький ящичек с инструментами;
из ящичка — миниатюрная дрель. Валя просверлила отверстие в углу рамы. Вставила
какой-то штырь, повернула — и окно с легким скрипом отворилось.
— Где ты только этому научилась? — прошептал
Николас — не с осуждением, а с восхищением.
— Кабинет Зица справа, через три окна, — прикинула
помощница, идя через комнату (кажется, это была процедурная) к двери. —
Теперь очень-очень тихо.
Они выскользнули в неярко освещенный, совершенно пустой
коридор.
Валя не ошиблась: чтоб добраться до кабинета со знакомой
табличкой, нужно было миновать три двери.
Теперь, когда до цели оставалось всего ничего, сердце
Николаса стало вести себя несолидно: заныло, заметалось.
Прыганье через забор и лазанье по пожарной лестнице было
похоже на игру, но сейчас придется вступить в контакт с живым человеком. Очень
возможно, опасным. А еще хуже, если ни в чем не повинном. Вдруг вся пресловутая
дедукция гроша ломаного не стоила? Что, если Марк Донатович не хитроумный
злодей, а тот, кем он кажется: уважаемый ученый, врач от Бога, исцелитель
больных душ.
— Валя, подожди, — слабым голосом позвал Ника
ассистентку, прижавшуюся ухом к двери, но та уже повернула ручку.
В секретарской было светло, но пусто. Грозной Карины,
которую Николас опасался еще больше, чем Коровина, слава Богу, на месте не
оказалось.
Валентина перебежала по мягкому паласу к следующей двери,
ведущей непосредственно в кабинет. Прислушалась. Попробовала повернуть рукоятку
— нет, дверь была заперта.
«Здесь он, здесь», показала ассистентка жестом.
Что это за звуки?
Из кабинета доносилась тихая, ритмичная музыка. Опять, что
ли, йогой занимаются?
