Книга Скиталец, страница 56. Автор книги Бернард Корнуэлл

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Скиталец»

Cтраница 56

— Четверо всадников, а? — хмыкнул Робби. — Известная картина, но я никак не могу запомнить, что означает четвертый.

— Смерть, война, мор и голод, — отозвался Томас, положив первую стрелу на тетиву.

— Да, точно, голод.

Четыре всадника находились сейчас от них на расстоянии полумили. Обнажив мечи, незнакомцы приближались легким галопом по ровной, твердой почве. Томас держал лук низко, чтобы они не заметили и не подготовились к тому, что их встретят стрелами. Юноша уже слышал топот копыт и вспомнил четырех всадников из Апокалипсиса, ту зловещую четверку, появление которой предвещало конец света и последнюю великую битву Небес и Ада. Война должна была появиться на скакуне цвета крови, голод — на вороном, моровому поветрию предстояло опустошить мир на белом, тогда как смерти надлежало явиться на бледном. Перед мысленным взором Томаса предстал отец; прямой, как стрела, высоко вскинувший голову и нараспев произносящий по-латыни: «Et ecce equus pallidus». Отец Ральф имел привычку повторять это, чтобы позлить свою домоправительницу и возлюбленную, мать Томаса, которая хотя и не знала латыни, но понимала, что здесь говорится о смерти и аде, полагая (как оказалось, не напрасно), что грешный священник призывает в Хуктон ад и смерть.

— Узри бледного коня, — сказал Томас.

Робби бросил на него недоуменный взгляд.

— «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним», — процитировал Томас.

— Ад — это что, второй всадник? — не понял шотландец.

— Ад — это то место, куда попадут сейчас эти ублюдки, — пояснил Томас.

Он поднял лук, оттянул назад тетиву и ощутил нахлынувшую на него душную волну ненависти к этим четверым нормандцам. Потом тетива пропела свою низкую, протяжную ноту, и, прежде чем этот звук замер, Хуктон уже взял вторую стрелу. Дюжина их торчала в земле остриями вниз у его ног. Он снова оттянул тетиву назад, в то время как четверо всадников продолжали ехать прямо на них. Выпустив вторую стрелу в крайнего левого всадника, Томас взял третью. Теперь копыта громыхали по мерзлой земле, словно шотландские барабаны под Даремом, второй всадник справа мотался из стороны в сторону со стрелой в груди, а самый левый откинулся назад. Двое остальных, сообразив, что им грозит, поворачивали, надеясь сбить лучника с цели.

Комья земли и травы вылетали из-под лошадиных копыт. «Если бы у этих двоих, пока еще целых и невредимых, хватило ума, — подумал Томас, — они ускакали бы прочь так быстро, словно Смерть и Ад гонятся за ними пятам, лишь бы избежать губительных стрел». Однако, встретив отпор там, где они ожидали его меньше всего, воины пришли в бешенство. Они снова направили коней к каменному кольцу. Томас выпустил третью стрелу. Два всадника были уже вне игры: один выпал из седла, тело другого обмякло на спине лошади, теперь мирно щипавшей мерзлую траву. Третья стрела тоже была нацелена верно, однако мчавшийся вскачь конь вскинул голову, и стрела скользнула по ней, вспоров черную шкуру. Хлынула кровь, ошалевший от боли конь взбрыкнул, и всадник замахал руками, пытаясь сохранить равновесие, но Томасу было не до него. Лучник переключил внимание на четвертого всадника, уже домчавшегося до каменного круга. На нем был широкий черный плащ, который взметнулся, когда он развернул бледно-серую лошадь и с боевым кличем выставил меч острием вперед, намереваясь пронзить им Томаса на скаку, как копьем. Однако четвертая стрела уже лежала у юноши на тетиве.

— Non! — заорал француз, поняв, что опоздал на какую-то долю секунды и это промедление будет стоить ему жизни.

Хотя Томас натянул лук лишь наполовину, но этого вполне хватило, чтобы вонзившаяся в переносицу стрела глубоко погрузилась в череп. Всадник дернулся, и рука, державшая меч, упала.

Третий воин, тот, которого сбросил раненый черный конь, упал в центр каменного круга и теперь приближался к Робби. Томас выдернул стрелу из земли.

— Нет! — крикнул Дуглас. — Он мой.

Томас опустил лук.

— Chien batard [11] , — бросил француз Робби. Он был гораздо старше шотландца и, должно быть, счел того ни на что не годным мальчишкой. Во всяком случае, когда француз сделал первый выпад, на губах его играла презрительная усмешка.

Робби, отступив на полшага, отбил выпад, и мечи наполнили прозрачный морозный воздух металлическим звоном.

— Batard! [12] — Выругавшись, нормандец атаковал снова.

Робби постепенно отступал, дойдя до каменного кольца. Это обеспокоило Томаса, который уже взялся было за тетиву, но тут шотландец сам перешел в атаку, нанося удары так стремительно, что теперь пятиться пришлось его врагу.

— Ты, английский ублюдок! — выкрикнул Робби, нацелив клинок в живот противника.

Тот попытался парировать удар, опустив свой меч, но шотландец отбил вражескую сталь в сторону ударом ноги и, резко и неожиданно вскинув дядюшкин меч вверх, рубанул врага по шее.

— Английский ублюдок! — прорычал Робби, вытаскивая меч со струившейся по нему ярко-алой кровью. — Проклятая английская свинья.

Высвободив клинок, он для верности снова вонзил его в почти разрубленную шею.

— Вообще-то он был французом, — заметил Томас, глядя на мертвое тело и растекавшуюся по мерзлой траве лужу крови.

— Да, знаю. Это я так, по привычке. От дядюшки научился. — Дуглас шагнул вперед. — Интересно, этот малый умер?

— Ну, ты ведь почти отрубил ему голову. Сам-то как думаешь?

— Я думаю, что заберу его деньги, — сказал Робби и опустился на колени рядом с убитым.

Оказалось, что самый первый, пораженный стрелой Томаса всадник еще жив. В горле у него булькало, на губах выступила розовая пена. Француз до сих пор чудом держался в седле и громко застонал, когда Томас спихнул его на землю.

— Может, оставим его в живых? — спросил Робби, увидев, что делает Томас, и перекрестился.

— Еще чего не хватало! — сказал Томас и вынул нож.

— Иисус!

Когда из перерезанной глотки хлынула кровь, Робби отшатнулся.

— А что, без этого нельзя было обойтись?

— Я не хочу, чтобы граф де Кутанс узнал, что нас было только двое, — пояснил Томас. — Лучше перепугать его до смерти. Пусть думает, будто за его людьми охотятся исчадия Ада.

Они обыскали четыре трупа и после нелегкой погони сумели заарканить всех четырех лошадей. В общей сложности друзьям досталось около восемнадцати фунтов серебряными монетами дурной французской чеканки, два кольца, три хороших кинжала, четыре меча, отменная кольчуга, которой Робби поспешил заменить свою собственную, и золотая цепь (ее они разрубили пополам одним из захваченных мечей). Потом Томас, использовав два меча поплоше вместо коновязи, привязал двух лошадей у дороги, закрепив тела их всадников в седлах так, что они кренились набок. Другие два трупа, стянув с них кольчуги, друзья усадили у дороги, засунув каждому в рот по веточке утесника. Никакого символического значения это не имело, но тому, кто найдет тела, подобная деталь должна была показаться странной, а то и сатанинской.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация