Чаша существовала, и Томас почувствовал, как по коже его пробежали мурашки. Юноша уставился на алтарные свечи, и взор его затуманили слезы. Элеонора была права. Грааль существует и ждет только, чтобы его нашли, дабы исправить сию грешную юдоль, привести Бога к человеку, человека к Богу и мир на землю. Он существует! Святой Грааль существует!
— Эту книгу подарил церкви мой отец, — произнес женский голос.
— Я знаю, — отозвался Томас, закрыл Библию и обернулся, чтобы посмотреть на Жанетту, хотя втайне и боялся этого.
Он боялся, что она окажется не такой красивой, какой осталась в его памяти, боялся, что при виде ее в нем всколыхнутся гнев и обида, но ничего этого не случилось. Юноша лишь почувствовал, как к глазам его подступают слезы.
— Merle, — тихонько произнес он. Это было ее прозвище, означавшее «Черная Пташка».
— Томас, — промолвила Жанетта без всякого выражения, а потом кивком головы указала на пожилую, одетую в черное и с черной вуалью на лице женщину, пояснив: — Мадам Верлон, которая у нас всегда начеку, сказала мне, что какой-то английский солдат вознамерился украсть Библию.
— А ты, значит, пришла, чтобы дать бой этому грабителю?
Свеча справа от него оплывала, и огонек бился, как сердце маленькой птички.
Жанетта пожала плечами.
— Здешний священник — трус и не стал бы связываться с английским лучником. Кому постоять за церковь, кроме меня?
— Мадам Верлон может быть спокойна, — сказал Томас, положив книгу обратно.
— Она также сообщила, — голос молодой графини слегка задрожал, — что у человека, который хочет похитить Библию, большой черный лук.
Сказав это, Жанетта дала понять, почему она не послала за помощью, а пришла сама. Девушка догадалась, что за лучник заявился в маленькую церковь.
— По крайней мере, тебе не пришлось идти далеко, — заметил Томас, жестом указав на боковую дверь, которая вела во двор дома Жанетты. Он сделал вид, будто не знает о том, что она лишилась родного дома.
Ее голова дернулась назад.
— Я там сейчас не живу, — коротко бросила Жанетта.
Дюжина женщин, с любопытством прислушивавшихся к разговору, расступились, когда Томас двинулся в их сторону.
— Тогда, — молвил он, — может быть, мадам позволит мне проводить ее до дому?
Жанетта резко кивнула. Глаза ее в свете свечей казались яркими и очень большими, а лицо похудевшим. Впрочем, подумал Томас, возможно, все дело в церковном сумраке, отбрасывающем тени на ее щеки. Графиня была в капоре, подвязанном под подбородком, и в широком черном плаще, который мел каменные плиты, когда они двинулись к западной двери.
— Ты помнишь Бела? — спросила она.
— Имя вроде бы знакомое, — отозвался Томас. — Законник, что ли?
— Да, стряпчий, — буркнула Жанетта. — А точнее, так сутяжник, сквалыга, мошенник, прохиндей. Помнишь английское выражение, которому ты меня учил, — «оторви да брось»? Это как раз про него. Когда я вернулась домой, оказалось, что Бела купил этот дом, проданный будто бы в уплату моих долгов. Только представь, он сам скупил все долговые обязательства. Этот плут обещал позаботиться о моих делах. Он дождался, пока я уехала, и прибрал дом к рукам. Когда я вернулась, мне не дали возможности заплатить долги, так как они уже были погашены, а дом получил нового хозяина. Я хотела выкупить у Бела дом, предлагала хорошие деньги, но он только смеется.
Томас придержал для Жанетты дверь. На улице шел дождь.
— Тебе не нужен этот дом, — сказал он ей. — Стоит ли сожалеть о доме, если сюда вот-вот вернется Карл Блуа. К тому времени тебе необходимо уехать.
— Ты по-прежнему указываешь, что мне делать, Томас? — спросила графиня, но тут же, словно для того, чтобы смягчить суровость своих слов, взяла его за руку. А может быть, это он взял ее под локоть, потому что улица была крутой и скользкой. — Я собираюсь остаться здесь.
— Не убеги ты от него тогда, Карл выдал бы тебя замуж за одного из своих ратников. И если он найдет тебя здесь, то так и сделает. А то и сотворит что-нибудь похуже.
— Этот человек уже забрал моего ребенка. Он уже изнасиловал меня. Что еще может он сделать? Нет, — она с силой вцепилась в руку Томаса, — я останусь в своем маленьком домике у южных ворот, и когда Блуа въедет в город, всажу стрелу из арбалета ему в брюхо.
— Я удивляюсь, как ты еще не всадила стрелу в живот Бела.
— Ты думаешь, я хочу быть повешенной за убийство какого-то крючкотвора? — Жанетта издала короткий желчный смешок. — Ну уж нет, я согласна отдать свою жизнь только в обмен на жизнь Карла Блуа. Пусть и Бретань, и вся Франция узнают, что он был убит женщиной!
— Ты собираешься убить его, если он не вернет тебе ребенка?
— Ребенка он точно не вернет! — заявила графиня со вскипающей яростью. — Этот негодяй не удосужился даже ответить ни на одно письмо!
Томас был уверен, что герцогу по этому поводу писал принц Уэльский. А возможно, и сам король Эдуард, безрезультатно. Чего, впрочем, и следовало ожидать: Карл Блуа был врагом Англии.
— Это все из-за земель, Томас, — устало сказала Жанетта, — из-за земель и из-за денег.
Графиня имела в виду, что ее трехлетний сын, носивший титул графа д'Арморика, являлся законным наследником обширнейших владений в западной Бретани, которые в настоящее время были оккупированы англичанами. Все понимали, что если этот ребенок, став совершеннолетним, принесет ленную присягу герцогу Иоанну, которого хотел посадить на престол Бретани Эдуард Английский, позиции его соперника, Карла Блуа, будут сильно подорваны. Поэтому Блуа забрал ребенка и держал его при себе, надеясь со временем получить с него желанную клятву верности вассала.
— А где сейчас Шарль? — спросил Томас.
По иронии судьбы Жанетта, в попытке снискать благосклонность герцога, назвала сына в честь него
[20]
.
— Он в башне Ронселет, — сказала Жанетта, — это к югу от Рена. Его отдали на воспитание тамошнему сеньору. — Она повернулась к Томасу. — Вот уже почти год, как я не видела своего мальчика.
— Башня Ронселет, — повторил Томас. — Это замок? Крепость?
— Я там не была. Башня и башня. Наверное, замок.
— Ты уверена, что мальчик там?
— Я ни в чем не уверена, — устало сказала Жанетта, — но я получила письмо, в котором говорилось, что Шарль находится там, и у меня нет причины в этом сомневаться.
— А кто написал это письмо?
— Я не знаю. Оно не было подписано.
Несколько шагов графиня прошла молча, тепло ее ладони грело пальцы Томаса.
— Это все Бела, — промолвила Жанетта после затянувшегося молчания. — Конечно, доказательств у меня нет, но это наверняка его происки. Мало ему того, что он завладел моим домом, а Карл Блуа забрал у меня ребенка, так он хочет и вовсе меня извести. Подкинул это письмо, в надежде, что я сунусь в Ронселет и попаду в руки Карлу Блуа. Я уверена, что это дело рук Бела. Он ненавидит меня.
