Он устроился поудобнее, подвел прицел к мишени и осторожно поднял ствол, чтобы придать пуле нужную траекторию. Ветра практически не было, так что выстрелу ничто не мешало. Шарп никогда не стрелял из винтовки, но знал, что в таком деле главное – здравый смысл. Мысль о том, что пуля может убить своего, ничуть его не беспокоила. Печальная необходимость, тяжкая обязанность – но иначе доверия Гудена не заслужить. А без доверия не будет и свободы, которая могла бы дать возможность уйти из города. Он глубоко вдохнул, наполовину выдохнул и потянул за спусковой крючок. Отдача получилась более резкая, чем при выстреле из мушкета. Лоуфорд выстрелил почти сразу вслед за ним, и дымок от его винтовки смешался с облачком, поднявшимся из дула винтовки Шарпа.
– Писарь выиграл! – с нескрываемым удивлением воскликнул Гуден, опуская подзорную трубу. – Ваша, Шарп, прошла дюймов на шесть выше, а вот вы, Лоуфорд, своего, похоже, уложили наповал. Отличная работа! Просто отличная!
Лейтенант покраснел, но промолчал. Вид у него был обеспокоенный, однако полковник приписал растерянность природной застенчивости.
– Это ваш первый? – мягко спросил он.
– Так точно, сэр, – ответил Лоуфорд, не покривив против истины.
– Вы заслуживаете лучшего, чем быть простым писарем. Отличный выстрел. Вы оба молодцы. – Он забрал винтовки и, посмотрев на огорченного Шарпа, рассмеялся.
– Ожидали лучшего?
– Так точно, сэр.
– У вас еще получится. Шесть дюймов в сторону на таком расстоянии – очень хороший выстрел. Очень хороший. – Повернувшись, Гуден увидел, как двое красномундирников оттаскивают третьего к лошадям. – Думаю, – продолжал он, – у вас природный талант, Лоуфорд. Поздравляю. – Полковник пошарил в сумке и извлек горсть мелких монет. – Аванс в счет платы. Отлично. Свободны!
Шарп бросил взгляд на западную стену с надеждой разгадать ее тайну, но не увидел ничего особенного и, повернувшись, последовал за Лоуфордом вниз. Лейтенанта трясло.
– Я не хотел его убивать! – прошипел он.
– А я хотел, – пробормотал Шарп.
– Боже, что я наделал! Я ведь целился левее!
– Не будь дураком! – оборвал Лоуфорда Шарп. – Ты добыл нам свободу. И правильно сделал. – Взяв лейтенанта за руку, он потащил его в таверну. Типу был мусульманином, а мусульмане, как известно, проповедуют трезвость, но большинство жителей Серингапатама составляли индусы, и султану достало мудрости не закрывать таверны. Ближайшая к солдатским баракам представляла собой большое, открытое с улицы помещение с десятком столов, за которыми старики играли в шахматы, а молодежь похвалялась воинскими подвигами. Хозяйка таверны, крупная женщина с твердым взглядом, предлагала широкий выбор напитков: в первую очередь, конечно, вино и арак, но также и весьма необычного вкуса пиво. Шарп, выучивший не более пары слов на местном языке, указал на бочку с араком и поднял два пальца. Полосатые туники и мушкеты помогали им сойти за своих, не привлекать ненужного внимания и не возбуждать враждебности. – Держи. – Он поставил выпивку перед лейтенантом. – Выпей.
Лоуфорд выпил. Залпом.
– Я еще не убивал людей, это первый, – прошептал он, щурясь от крепости напитка.
– Тебя это беспокоит?
– Конечно! Он же был британцем!
– Если хочешь содрать шкуру с кошки, не бойся испачкаться в крови, – утешил лейтенанта Шарп.
– Господи! – сердито бросил Лоуфорд.
Шарп подлил арака из своей кружки в кружку лейтенанта и сделал знак ходившей между столами девушке с кувшином.
– Так было нужно.
– Если бы я промахнулся, как ты, – горестно произнес лейтенант, – Гуден все равно был бы доволен. Ты стреляешь лучше.
– Я стрелял на поражение.
– Что? – изумился Лоуфорд.
– Боже мой, Билл! Нам надо было произвести впечатление на этих ублюдков! – Шарп благодарно улыбнулся девушке, которая наполнила их кружки, и бросил в деревянную миску несколько медных монет. В другой миске лежали какие-то орешки, которыми другие посетители закусывали выпивку, но Шарпу они показались слишком острыми. Подождав, пока девушка отойдет, он снова посмотрел на опечаленного лейтенанта. – А ты думал, все будет легко?
Лоуфорд помолчал, потом пожал плечами.
– Честно говоря, я считал наше предприятие безнадежным.
– Тогда зачем пошел?
Держа чашку обеими руками, Лоуфорд пристально посмотрел на Шарпа, будто взвешивая, стоит отвечать или нет.
– Хотел быть подальше от Морриса, – признался он наконец. – Ну и... хотелось приключений. – Лейтенант смущенно замолчал, жалея о том, что наговорил лишнего.
– Моррис – скотина, – с чувством заметил Шарп.
Лоуфорд нахмурился.
– Он просто устал, – с легкой укоризной сказал он и направил разговор в сторону от опасной темы, чреватой критикой старших офицеров. – А еще я пошел, потому что многим обязан своему дяде.
– И чтобы отличиться?
Лейтенант поднял голову, немного удивленно посмотрел на собеседника, потом кивнул.
– Да, и поэтому тоже.
– Как и я. Только сначала, пока генерал не сказал, что мы пойдем вдвоем, я собирался сбежать.
Откровенное признание рядового шокировало Лоуфорда.
– Ты хотел дезертировать? Правда?
– Ради бога, перестань! Как ты думаешь, легко служить под таким офицером, как Моррис, и таким сержантом, как Хейксвилл? Эти скоты нас и за людей не считают. А ведь большинство хотят исправно и честно делать свое дело. Ну, может, не совсем честно. Деньги ведь нужны всем. И к бабе иногда тянет. А вот чего никому не хочется, так это чтобы его били. И драться мы умеем по-настоящему. Если бы нам доверяли, а не обращались, как с врагом, мы бы творили чудеса.
Лоуфорд промолчал.
– В нашей роте есть отличные ребята, – продолжал Шарп. – Том Гаррард, например, в военном деле разбирается получше иных офицеров, но его никто не замечает. Вы ведь считаете, что если человек не умеет читать и писать, то ему и доверять нельзя.
– Армия меняется, – попытался возразить лейтенант.
– Черта с два она меняется. Почему нас заставляют посыпать волосы мукой? Мы что, бабы? А чертов воротник? Кому это нужно?
– Не все сразу. Перемены идут медленно, – защищался Лоуфорд.
– Слишком медленно! – Выплеснув наболевшее, Шарп прислонился к стене и стал наблюдать за девушками, занимавшимися готовкой в дальнем углу таверны. Интересно, шлюхи они или нет? Хиксон и Блейк уже сообщили ему, где найти самых лучших продажных женщин. Шарп вдруг вспомнил о Мэри и виновато вздохнул. Они не виделись с того дня, как попали в Серингапатам, но он думал о ней не очень часто. Сказать по правде, ему здесь нравилось: хорошая кормежка, дешевая выпивка, вполне приятная компания и вдобавок ко всему пьянящее ощущение опасности. – Ничего, теперь будет полегче. Показали мы себя неплохо, так что станет посвободнее. А там, смотришь, и случай вырваться представится.
