Дверь с шумом распахнулась, и в комнату вошел капитан Хоган. Один из немногих военных инженеров, служивших в Португалии, в голубом мундире и белых брюках он был похож на военно-морского офицера и утверждал, будто его форму так часто принимают за французскую, что свои стреляют в него чаще, чем враги.
Хоган сбросил свою яркую шляпу и кивнул на ногу Шарпа:
— Воин снова в строю? Как нога?
— Отлично, сэр.
— Червяки сержанта Харпера, да? Ну, мы, ирландцы, дьявольски умные ребята. Одному Богу известно, что бы вы, англичане, без нас делали.
Хоган вытащил табакерку и взял большую понюшку табаку. Дожидаясь, когда Хоган чихнет, Шарп взглянул на капитана. Невысокого роста, средних лет, Хоган ему нравился. Вот уже месяц стрелки сопровождали инженера, который составлял схемы дорог и горных перевалов, ведущих в Испанию.
Ни для кого не было секретом, что Уэлсли планирует со дня на день выступить в Испанию, следуя вдоль реки Тежу, которая, словно копье, указывает на столицу союзников, Мадрид, и Хоган, кроме составления бесконечных карт, занимался укреплением мостов и следил за состоянием дорог, которым предстоит выдержать тонны меди и дерева, когда полевая артиллерия покатит навстречу врагу. Хорошая работа, в приятной компании — если только не шел дождь и не начиналась стрельба, а французские гусары с обезумевшими глазами не нападали на стрелков. Сержанту Харперу удалось каким-то образом сохранить свой порох сухим, и Шарпу все еще становилось не по себе при мысли о том, что могло произойти, если бы его ружье тогда не выстрелило.
Сержант собрал части ружейного замка и направился к двери, но Хоган жестом его остановил.
— Оставайся, Патрик, у меня есть для тебя дело, даже язычнику из Донегола оно понравится. — Капитан вынул темную бутылку из рюкзака и вопросительно посмотрел на Шарпа. — Вы не возражаете?
Шарп покачал головой. Харпер был хорошим человеком; все, за что брался, он делал прекрасно. За три года знакомства Шарп и Харпер стали друзьями — настолько, насколько возможна дружба между офицером и сержантом. Шарп не мог себе представить, что во время сражения рядом с ним не окажется могучего ирландца, а сержант предпочитал воевать рядом со своим командиром. Вместе они составляли самую лучшую пару, какую Хогану доводилось видеть на поле боя.
Капитан поставил бутылку на стол и вытащил пробку.
— Бренди. Французское, из погребов самого маршала Сульта, мы его взяли в Порту. С наилучшими пожеланиями от генерала!
— От Уэлсли? — спросил Шарп.
— От него самого. Он спрашивал про вас, Шарп. Я сказал, что вы лечитесь, а иначе были бы вместе со мной.
Шарп промолчал. Хоган неторопливо разливал выпивку.
— Не будьте таким несправедливым, Шарп! Он хорошо к вам относится. Неужели вы думаете, что он мог забыть Ассам?
Ассам. Шарп прекрасно все помнил. Поле, усеянное мертвыми телами, возле индийской деревушки, где он получил свой офицерский чин.
Хоган подтолкнул к нему маленькую кружку с бренди.
— Вы же прекрасно знаете, Уэлсли не может присвоить вам чин капитана Девяносто пятого полка. У него нет таких полномочий!
— Я знаю. — Шарп улыбнулся и поднес к губам кружку.
Однако Уэлсли обладал достаточной властью, чтобы послать его домой, где лейтенант получил бы реальный шанс на повышение. Он отбросил эту мысль, зная, что обида все равно скоро вернется. Шарп завидовал Хогану, который, как и всякий инженер, мог получить повышение только по старшинству. А это означало, что Хоган, все еще остававшийся капитаном, хотя ему уже исполнилось пятьдесят, не мог пожаловаться на несправедливость, поскольку купить новый чин в инженерных войсках было невозможно.
Шарп подался вперед.
— Ну же? Какие новости? Мы все еще остаемся в вашем распоряжении?
— Да. И у нас есть задание. — В глазах Хогана загорелся огонек. — Просто отличное задание, надо сказать!
Патрик Харпер ухмыльнулся:
— Значит, предстоит серьезная заваруха. Хоган кивнул.
— Ты прав, сержант. Мы должны отправить в иной мир большой мост. — Он вынул из кармана карту и разложил ее на столе.
Шарп молча наблюдал за мозолистым пальцем, следовавшим вдоль реки Тежу от моря к Лиссабону, мимо Абрантиша, в котором они сейчас находились, и дальше, в Испанию. Палец остановился там, где река делала большую, уходящую на юг петлю.
— Вальделаказа, — сказал Хоган. — Там есть старый мост, еще римский. Генералу он не нравится.
Шарп сразу понял почему. Уэлсли намерен вести свою армию вдоль северного берега Тежу, в сторону Мадрида; река будет прикрывать правый фланг. Французы могут воспользоваться несколькими мостами, перейдя через которые они получают возможность атаковать британскую армию с тыла, но все эти мосты находятся в городах, таких, как Алькантара, где испанцы держат гарнизоны, охраняющие эти самые мосты. Вальделаказа даже не отмечена на картах, а раз нет города, значит, и гарнизона испанцы там не оставили; следовательно, французы смогут перейти реку и учинить страшную панику в арьергарде британской армии.
Харпер наклонился поближе и посмотрел на карту.
— А почему на карте ничего не отмечено, сэр? Хоган презрительно фыркнул.
— Я удивлен, что на карте есть Мадрид, а ты говоришь о Вальделаказа!
Он был совершенно прав. Карта Томаса Лопеса — а других карт Испании просто не существовало — была классическим образцом буйного воображения испанца.
Хоган ткнул пальцем в карту.
— Мост практически не используется. Он в очень плохом состоянии. Нам сказали, что по нему вряд ли сможет проехать телега, не говоря уже о пушке, однако его можно привести в порядок, и тогда «старые штаны» сумеют очень быстро зайти к нам в тыл.
Шарп улыбнулся. «Старые штаны» — так стрелки издавна называли французов, Хогану эта кличка понравилась, и он с удовольствием употреблял ее в разговоре.
Инженер заговорщически понизил голос:
— Мне говорили, что это странное место. Разрушенный монастырь и мост. Местные называют его Puente de los Malditos. — Он кивнул, словно привел какой-то серьезный довод.
Шарп выждал несколько секунд, потом тяжело вздохнул.
— Ну хорошо. Что же это означает?
— Меня удивляет, что вы спрашиваете! — Хоган победоносно улыбнулся. — Это означает «Мост Проклятых». Кажется, давным-давно мавры вывели из монастыря всех монахов и расправились с ними. Там водятся привидения, Шарп! Духи мертвых!
Шарп наклонился к карте, чтобы рассмотреть ее повнимательнее. Учитывая толщину пальца Хогана, мост должен был находиться в шестидесяти милях от границы, примерно столько же нужно было пройти до границы от Абрантиша.
