— В средневековой Европе, — пробормотала она мне, — галлонами продавали молоко девственниц. А мы еще называем те времена темными. Когда дело дойдет до менструальной крови Полы Негри
{93}, я сматываюсь.
Наступила полночь, а никаких признаков обещанной распродажи фильмов так и не было. К тому времени особняк Голдштейна стал ареной кутежа для незваных гостей и блуждающих вандалов. Киносувениры и немалое количество мебели исчезало из дома через двери. Руки у культуристов были заняты — куда уж там преследовать воришек. Одна небольшая шайка была поймана на месте преступления — пыталась протащить вурлицеровский орган
{94} через розовый сад. Мы с Клер вышли подышать во дворик, где народу было поменьше. Шарки мы видели в последний раз, когда начало темнеть, — он играл в волейбол в компании нудистов, которые прекрасно обходились без мяча. Клер к тому времени почти достигла точки кипения, и если бы постоянно не прикладывалась к виски, то давно бы взорвалась. Мы сидели рядышком и невольно слушали какой-то сладкий разговор между двумя мужчинами, разместившимися в садовых качелях напротив нас. Нам только и были видны под навесом два мерцающих огонька сигарет.
— Мне она обошлась в тысячу, но зато сбылась моя давняя мечта, — сказал один.
— Я тебе завидую. Правда.
— Подожди еще, что Говард скажет, когда узнает, что я ее купил. Он свихнется.
— Да, это определенно коллекционный экземпляр.
— Больше. На мой взгляд, это, бесспорно, ее лучшая работа. Я хочу сказать, когда смотришь этот фильм, видишь, какой в ней заложен потенциал. Она там настоящая. Я говорю «она», но я, конечно же, убежден, что она — мужчина.
— Ты и правда так считаешь?
— С этими плечами? Не смеши!
— Возможно, ты прав. Признаюсь, у меня всегда были сомнения на этот счет. То есть я всегда так ее воспринимал…
— А эти дельтовидные мышцы? Определенно мужские — уж в этом-то я толк знаю.
— Несомненно, мужское сложение.
— Говорят, она могла выжать сто пятьдесят фунтов.
— Да, я согласен, здесь она достигла своей, так сказать, зрелости. Так считаешь, что она получше будет?
— Получше, чем что?
— Ну, скажем, чем «Опасная в воде».
— Да брось ты, какие тут могут быть сравнения! Финальная сцена «В дочери Нептуна» — это классика.
{95}
— Ну да, со всеми этими фонтанами.
— Я просто балдею от этих фонтанов. А потом еще эта сцена, когда она появляется на трапеции, запрыгивает туда неизвестно откуда и делает такие движения ножками — ножницы. Она как какое-то неземное существо, спустившееся с небес на землю.
— Да-да, божественно.
— Я могу это сто раз подряд смотреть.
— И музыка неплохая.
— Классическая.
— Но знаешь, что мне нравится больше всего — так это ее номер в «Пока плывут облака»
{96}.
— Да, это уж точно классика. Пирамида из водных лыж со всеми этими парнями…
— Вот это-то я и хочу купить. Как ты думаешь, у Чипси есть?
— Конечно. Но она тридцатипятимиллиметровая. Эту он никогда не продаст.
— Ну, «Дочь Нептуна»-то он тебе продал, а это тоже классика. И потом он собирается сделать римейк эпизода с водными лыжами.
— Правда?
— Ну да. Чтобы выявить все эротические коннотации.
Больше Клер не в силах была сдерживаться. Она подошла к качелям и спросила:
— Извините, мне послышалось, что вы купили у Чипси какой-то фильм. Это правда?
По длительной холодной паузе мне стало ясно, что ее вмешательству были не очень рады. Я присоединился к Клер и, вглядываясь в темноту, разобрал силуэты двух мужчин средних лет — на одном свободный шелковый халат, на другом футболка.
— Мы с Чипси друзья, — продолжала Клер. — Я приехала и и взглянуть на фильмы.
Один из парочки самодовольно сказал:
— Чипси продавал кино весь вечер. Но только по-настоящему близким друзьям.
— Я его по-настоящему близкий друг, поверьте, — настаивала Клер, — Он меня и пригласил из-за этих фильмов. Где их продают?
— Если бы Чипси хотел сообщить вам об этом, вы бы знали и без меня, — таким был высокомерный ответ.
— Послушайте, мне-то вы можете сказать, — оборвала его Клер, — На самом деле я не женщина. Посмотрите на эти дельтовидные мышцы, — Она протянула руку, поигрывая мускулами.
Мужчина в халате фыркнул и отвернулся.
— Обычные мышцы, — сказал он.
— Ладно, забудем об этом, Питер Пэн, — прорычала Клер и резко повернулась, делая мне жест — мол, иди за мной. Потом, уже у входа в дом, она снова обратилась к парочке на качелях: — Она не была мужчиной. Она была рыбой. А единственный из ее фильмов, который можно смотреть без отвращения, это «Возьми меня на бейсбольный матч»
{97}.
Раздражение Клер сменилось бешенством. Я брел следом, а она, разъяренная, шагала по вилле, спрашивая, где Чипси, который, казалось, оставил своих гостей. Проходя мимо темной буфетной, Клер услышала знакомый смешок. Она нащупала выключатель и, когда зажегся свет, внутри увидела Шарки. В рискованной позе на его коленях, задрав ноги ему на плечи, расположилась хорошенькая девица в полупрозрачном платье. Действо, которым они занимались — Клер не потрудилась выяснить, чем именно, — было в самом разгаре.
— Где ты был все это время, черт тебя раздери?! — закричала она.
— Клер, — начал отвечать Шарки так, словно не был уверен, Клер ли это. Его зрачки расширились до размера монетки, — Да я тебя все время иск…
— Где Чипси? Он что — продает пленки или нет?
— А, ты об этом… — начал Шарки. Хорошенькая девица сползла с его колен и растеклась по полу захмелевшей лужей, — Слушай, ты только не волнуйся. Я просил Чипси отложить что-нибудь для меня.
— Для тебя? А как насчет меня?
— Я хотел сказать — для нас.
— Для нас — это не для меня.
— Я… я… я… — Шарки пытался сосредоточиться. Голый, он поднялся со стула — его покачивало; он потер лоб, — Хранилище… Здесь есть хранилище. Но ты не волнуйся — все под контролем.
— И что мне теперь — спрашивать у всех, где тут хранилище?
Прежде чем Шарки успел ответить, Клер тронулась с места и в самом деле принялась расспрашивать гостей. Те, кто был достаточно трезв, чтобы к ним можно было обратиться с вопросом, понятия не имели ни о каком хранилище. Мы с Клер держали курс назад и вниз, этажом ниже, а оттуда в подвал. В конце лестничного пролета мы натолкнулись на одного из культуристов Чипси, который с трудом катил тележку по коридору к заднему выходу. На тележке было множество коробок с тридцатипятимиллиметровой пленкой.
