А можно, наверное, позагорать!
Сидят на нем чайки. О чем они стонут?
Но будьте внимательны! Чайки не тонут!
То чайки! Но если из вас кто-нибудь
захочет на острове том отдохнуть
и, может быть, даже ему невзначай
взбредет на огне вскипятить себе чай —
Ах! Лучше не надо! Ведь все неспроста!
Хоть кожа его и прочна и толста
и с виду вам кажется, будто он спящ,
но знайте — о олухи! — ОН НАСТОЯЩ!
Укрыв под волнами огромный живот,
он медленно-медленно морем ПЛЫВЕТ!
И если потопать ему по спине
иль чайник поставить кипеть на огне —
печально, движение сделав одно,
незваных гостей он отправит на дно!
Немало чудовищ скрывают моря.
Я вам рисковать не советую зря,
поскольку Хвоститокалон-тугодум
не жалует тех, кто теряет свой ум.
Теперь он остался последним в роду —
и встреча с ним в море приносит беду.
И вы не сходите — даю вам совет! —
на берег, которого в лоции нет,
а лучше совет мой примите другой:
не стоит из дому вообще ни ногой!
12. КОТ
Вот толстый кот
сопит и спит,
лишь мышь в тиши
у плит скрипит.
А кот бредет
в лесу сейчас,
где яр пожар
звериных глаз,
где дикий рык,
пир страшных игр,
налево — лев,
направо — тигр.
Игрива грива,
пасть льва — страсть!
Не дай вам бог
туда попасть!
И грозный тигр
того, кто слаб,
когтистой лапой —
цап-царап!
Они одни
в лучах луны
добычу бьют,
сильны, вольны,
но кот — и тот,
о том, кем был,
сопит и спит —
а не забыл!
13. НЕВЕСТА ПРИЗРАКА
В горах далеких человек
на валуне сидел —
сидел, сидел за веком век
и тени не имел.
В ночи пронзительно крича
под полною луной,
слетались совы, клюв точа
о камень неживой.
Явилась дева средь ночи
с венком на голове,
струились лунные лучи
по трепетной траве.
И этот человек разбил
заклятие свое,
и обнял деву, и обвил,
и отнял тень ее.
С тех пор ни солнце, ни луна
ей свой не лили свет —
без тени мается она,
где дня и ночи нет,
но раз в году у них пора
явиться из темна:
они танцуют до утра
вдвоем — а тень одна.
14. СОКРОВИЩА
Луна и солнце были юны,
лучи их были словно струны —
и пели боги на заре
о золоте и серебре,
и травы серебром искрились,
и реки золотом струились.
Еще ни гном и ни дракон
травы не мял той испокон,
и мир еще не ведал смрада,
что шел из черной глотки ада.
И жили эльфы на земле —
и в кузницах своих во мгле
волшебные заклятья пели,
дабы добиться высшей цели,
вплавляя лунные лучи
в короны, кольца и мечи.
Но злое наступило время —
и мир покинуло то племя.
И песни эльфов не звучат:
железом скованы — молчат.
Враг, неприемлющий добро,
все золото, и серебро,
и драгоценные изделья
надолго спрятал в подземелья
и проклял их заклятьем зла —
на земли эльфов мгла легла...
В пещере старый гном сидел —
он плавить золото умел;
ковал он до седьмого пота —
согнула в рог его работа;
и сотни отковав колец,
он мнил купить себе венец,
но кожа гнома пожелтела,
и за работой то и дело
из-за давно ослабших глаз
ронял во мраке он алмаз.
И занят был он лишь собою,
когда дракон, влеком алчбою,
к нему явился на порог
и гору беспощадно сжег;
золою стали кости гнома
во мраке выжженного дома.
В горе старик-дракон дремал,
и глаз его во тьме был ал —
но, золото обняв крылами,
дракон скукожился с годами,
покрылся пленкой алый глаз,
и горн внутри почти погас;
горя, алмазы и рубины
вдавились в панциря пластины;
он нюхал золото, лизал —
и совершенно точно знал,
где под его крылом местечко
любого малого колечка.
И дни и ночи напролет
он думал, как воров сожрет,
как выпустит кишки любому, —
и снова погружался в дрему.
Но старый дремлющий дракон
не услыхал кольчуги звон
и пробудился слишком поздно,
когда к его берлоге грозно
явился воин молодой,
чтоб вызвать на жестокий бой;
крыла драконовы устали
и уступили хладной стали —
и огнедышащий дракон
мечом булатным был сражен.
В своей блистающей короне
седой король сидел на троне;
не ел, не пил, не пировал,
но часто хаживал в подвал —
в его сокровищнице темной
стоял резной сундук огромный,
что был на семь замков закрыт
и чистым золотом набит.
Давно его померкла слава,
и правил он давно неправо;
дворцы ветшали, но зато
свое любил он золото.
Беда пришла к его палатам —
он был повержен супостатом,
на трон его уселся враг,
а кости бросили в овраг.
Лежат сокровища в пещере:
там наглухо закрыты двери —
никто вовеки не войдет
под этот мрачный древний свод.
Теперь стада на мирных склонах
пасутся среди трав зеленых,
и жаворонок звенит с высот,
и ветер с моря травы гнет.
Покуда эльфы спят глубоко,
покуда ждет земля — до срока,
