Но данный факт детектива Кирнана не заинтересовал.
— Хм… Как вы считаете, почему они не воспользовались парадным входом?
Я пожала плечами.
— Не представляю… Наверное, боялись, что подъедет полиция… а может, намеревались пошарить наверху.
— А там есть что-нибудь ценное?
— Просто вещи, памятные для отца…
— Он живет на втором этаже? Похоже, грабители в его комнаты не входили. А вот на третьем этаже…
Я помчалась вверх по лестнице, а сыщик даже не закончил фразу. При мысли о том, что жуткие громилы ходили по моей мастерской и спальне, мне стало тошно. Я мчалась к себе, прыгая через две ступеньки. Кирнан отставал от меня на несколько шагов. Что они могли натворить? Поравнявшись с открытой настежь дверью, я остолбенела: комнату прямо-таки замело метелью. Пол был покрыт чем-то белым.
Я опустилась на колени и притронулась к хлопьям, усеивающим пол. Они оказались сухими на ощупь и испачкали мои пальцы чем-то серым. Ну, конечно. Горелая бумага из серебряной шкатулки… но ведь я была уверена, что собрала все клочки и сложила их в ларчик, а потом закрыла его и оставила на верстаке.
Я быстро пересекла комнату, а под ногами шелестело бумажное конфетти. Паяльная лампа стояла на верстаке, а серебряная шкатулка… исчезла.
ВОЗДУХ И ТУМАН
— Что случилось? Ничего не пропало?
Я оторвала взгляд от стола, обернулась к детективу Кирнану и заметила, что к его волосам прилип клочок бумаги. Хлопья так и порхали по комнате под действием сильного сквозняка.
— Серебряная шкатулка, — произнесла я, озираясь по сторонам и пытаясь понять, откуда дует ветер. — Я над ней работала вчера вечером.
— Ценная вещь?
— Честно говоря, не знаю. Она мне не принадлежит.
Не вдаваясь в подробности, я сообщила детективу о том, как ко мне попала шкатулка.
— Вряд ли она слишком дорого стоит, если антиквар отдал вам ее с такой охотой.
— Наверное.
Я задумалась о голубых символах, которые проплывали по внутренней стороне крышки. Нет уж, об этом я сыщику точно рассказывать не собиралась. И это был обман зрения. Нечто новенькое в ауре перед приступом мигрени.
— Полагаю, шкатулку они захватили попутно, — заявил Кирнан и поднял вверх указательный палец.
Я изумленно уставилась на него. Подобным жестом можно было показать, что кто-то отправился на небеса… но ведь грабители-то не умерли. Я запрокинула голову, и все встало на свои места. Мансардное окно оказалось разбито. Стеллаж, стоявший у стены, был немного отодвинут. Куски металла на полках съехали в одну сторону. Очевидно, воры воспользовались стеллажом, как лестницей, чтобы добраться до потолочного окна.
— Но вам, — продолжал Кирнан, — следует добавить ее к списку похищенных предметов и поскорее сообщить владельцу о пропаже.
— Я бы с радостью, но у меня нет ни его имени, ни адреса, — вздохнула я и тут же пожалела о своих словах. Почему я не догадалась сказать, что свяжусь с антикваром позже. А теперь детектив сверлил меня недоверчивым взглядом. Думаю, он решил, что я сошла с ума.
— Понимаю, все звучит безумно, но я очень расстроена. Я узнала ужасные новости от адвоката.
— Вот как? — Сыщик вытащил из кармана блокнот и присел на край верстака. — А можно подробней?
Спустя час мне наконец-то удалось отделаться от детектива Кирнана — и то лишь потому, что мне позвонили из больницы. Выяснилось, что отец очнулся и зовет меня. Я пояснила Кирнану, что мне нужно несколько минут побыть наедине с собой, а он с явным неудовольствием меня покинул. Короче, пришлось буквально вытолкать его за дверь. Он свернул за ближайший угол и исчез. Я бросилась в больницу Святого Винсента, на чем свет ругая себя за то, что позволила полицейскому втянуть меня в подробное обсуждение семейных финансовых проблем. Конечно, рано или поздно Кирнан узнал бы о требовании досрочного возвращения ссуды. Однако после моих откровений расследование приобретет совершенно другой оттенок. Сыщик, разумеется, сосредоточится на том, как удобно было бы (он именно так и говорил) рассчитаться с банком из денег, полученных по страховке. По крайней мере погасить часть долга. Несомненно, Кирнан подозревал, что мой отец подстроил ограбление. И ему осталось узнать, арестовывали ли Романа за подобные фокусы и раньше.
Если честно, это случилось одиннадцать лет назад, когда мне исполнилось пятнадцать. У нас в семье с деньгами было туго, а годом раньше я даже сменила частную школу на государственную. Я не слишком огорчилась, поскольку попала в заведение имени Ла Гуардия,
[12]
и новая программа изучения искусства пришлась мне по душе. Кроме того, мне было нестерпимо слышать, как родители ссорились из-за денег. Особенно когда мама упрекала Романа. Он дескать использовал средства, отложенные на мое обучение в колледже, и купил шелковую ширму работы Уорхола у одного из приятелей Зака Риза.
«Я продам ее вдвое дороже того, что я за нее заплатил, — сообщил отец однажды вечером. — И Гарет поступит в Гарвард, если захочет».
Но потом фонд Уорхола отказался подтвердить подлинность ширмы. Его представители утверждали, что Зак Риз изготовил копии без разрешения Уорхола. А без печати фонда, подтверждающей оригинальность, поделка не стоила почти ничего. Через три дня после того, как Роман получил ответ из фонда Уорхола, галерею ограбили. Воры унесли десяток картин второстепенных художников, но единственным «ценным» предметом оказалась ширма Уорхола. И она была застрахована по цене, за которую ее приобрели. Кстати, приятеля Зака Риза вскоре арестовали за попытку сбыть эту же самую работу одному японскому коллекционеру. Романа, конечно, взяли под арест за участие в сговоре с целью попытки получения денег по подложному страховому случаю. Тяжба тянулась год, репутация галереи была практически уничтожена, а мама погибла в автомобильной катастрофе. Ее некролог появился в «Times» в тот же день, когда обвинения с Романа Джеймса сняли за отсутствием доказательств. Детективу не сложно найти эти сведения. Удивительно, как он еще до них не докопался.
Но, возможно, он все знал и выжидал, что я сама признаюсь ему в отцовской афере. А если я навлекаю на себя больше подозрений, умалчивая об истории с ширмой? Но с другой стороны, с какой стати я должна идти ему навстречу? Случаи-то абсолютно разные. Между прочим, Романа во время ограбления ранили. Допустим, он нанял взломщиков (хотя само предположение о том, что у Романа есть что-то общее с тремя бандюгами, казалось невероятным), но они уж точно не стали бы в него стрелять.
Как сказал врач: «Вашему отцу повезло».
