— Скажите, здесь поблизости есть приют для животных?
Мотнув головой, директор откинул прядь со лба, а потом ответил:
— Вам прекрасно известно, что противоположности сходятся… Вы найдете их здание в трех километрах отсюда, если поедете дальше той дорогой, по которой прибыли сюда. — Простодушная улыбка. — А что, вы хотите заявить им, что мы издеваемся над животными?
Во дворе Сиберски поддразнил похожего на спаниеля охранника, сделав вид, что бросает ему кость. А потом спросил меня:
— Что-то я не очень понял про приют для животных. Зачем нам сейчас туда ехать?
— МНЕ, а не нам. Я отвезу тебя в комиссариат Вернона. Получи максимум информации. Может, наши коллеги изо всех сил старались… — я одарил его улыбкой, — обнаружить этих ребят из Фронта освобождения животных. Пусть какой-нибудь капрал доставит тебя к нам в контору. Потом прогуляйся на набережную Часов и отдай техникам копии кассет. Вдруг они обнаружат что-нибудь ускользнувшее от нашего внимания? Ничего нельзя упустить…
— Только вот насчет приюта для животных? Вы мне так и не объяснили.
— Чтобы проверить одну догадку… Помнишь черную старуху, мою соседку?
— Тетку с рыбными котлетами?
— Да. Она считает, что обладает особым даром… предугадывать события… Каждый раз она говорит мне о воющих псах, которые скулят в ее воображении… — Я резко затормозил на красном светофоре, заметив его в самый последний момент. — Когда мы сейчас услышали эти звуки, во мне как будто какой-то механизм сработал. Они скулят, потому что страдают от пыток, какими бы современными методами они ни производились… Как пытка, которой подверглась та женщина на фотографиях. Знаешь что? У меня есть смутное предчувствие, что, прежде чем перейти к акту в натуральную величину, убийца тренировался на собаках.
В приюте для животных в Верноне нашли убежище почти пятьдесят собак и около семидесяти кошек. Встретивший меня ветеринар оказался сенегальцем с толстыми, как дольки грейпфрута, губами. Сухая кожа шелушилась на лбу и скулах, а глаза с белками какого-то воскового цвета наводили на мысль, что он подхватил какую-то лихорадку вроде малярии.
В кабинете пахло дворняжкой: какой-то смесью впитавшихся в обтрепанный палас запахов мокрой шерсти и больных ушей. Сквозь толстые блоки прозрачного стекла, вставленного в окно, зеленая шевелюра кипарисов выглядела размытой и смягченной, как на акварели.
— Что пвоизошло, господин полицейский? — спросил врач, акцент которого сильно напоминал выговор Дуду Камелиа. У него тоже была досадная манера заменять «р» на «в».
— Мне бы хотелось знать, имеется ли у вас картотека пропавших животных?
— Разумеется, общегосударственная картотека, ведущая учет потерянных, брошенных или пропавших животных. Как вы можете догадаться, она берет в расчет только клейменых собак.
— Можете ли вы запросить ее?
Он присел у компьютера, «макинтоша» последней модели с надкушенным яблоком на крышке.
Глядя на его губы и лоб размером с футбольное поле, можно было предположить, что у него огромные толстые пальцы. Но они оказались точеными, словно чуткий инструмент юной швеи, и легко летали над клавишами.
— О чем вы хотите заявить?
Легкий ветерок раскачивал кроны кипарисов, и их зеленая масса колыхалась за массивными стеклами. Я присел к экрану:
— Покажите мне собак и кошек, пропавших в округе между первым мая и сегодняшним днем.
— Собак или кошек? Мне надо выбрать!
— Собак…
— Собак… В Верноне… В радиусе, скажем, тридцати километров… Тридцать километров, подходит?
— Вполне.
Компьютер пошуршал пару секунд, прежде чем выдать вердикт, подключилась оперативная память.
— Сто двадцать пропавших собак.
— Вы можете сгруппировать их по городам и рассортировать в порядке убывания?
— Подождите… F8… Пожалуйста…
Ничего очевидного. Максимум по четыре пропавших собаки на город или деревню… в самое разное время. Никаких совпадений. Ничего.
— А если попробовать с кошками?
— Уже…
Результат еще хуже. Никуда не годится… И все же что-то подталкивало меня, и я продолжал настаивать:
— А можете повторить запрос по собакам, но с расширением радиуса до шестидесяти километров?
— Конечно… — ответил врач. — Но в таком случае мы уже попадаем на Париж и рискуем получить целую уйму… Могу ли я высказать свое соображение, многоуважаемый господин полицейский?
Неужели этого парня когда-то, в прошлой жизни, избили полицейские, если он до такой степени боится? Или, может, он видит в них высших существ вроде усатых богов, прибывших на Землю в корзине салата фризе?
Я воскликнул:
— Да конечно, давайте!
Он вернулся на предыдущую страницу:
— Я не знаю, что именно вы ищете, но место интенсивного исчезновения собак видно — как нос на лице! А я могу вам сказать, что у меня нос заметный!
У меня подпрыгнуло сердце.
— Покажите!
Он ткнул пальцем в четыре разные точки на экране:
— Четыре деревни или городка, на расстоянии не более пяти километров один от другого, километрах в двадцати отсюда на юг.
Такое захолустье, что я и названий-то не знал. Он продолжал, угли его глаз разгорались.
— И… исчезло четырнадцать собак! В период… с одиннадцатого июня по второе июля, то есть меньше чем за месяц! Четырнадцать собак меньше чем за месяц в радиусе десяти километров. Многовато, не так ли?
Большой нос и должен обладать исключительным нюхом! Я заметил:
— Из вас бы вышел отменный фараон!
Он вспыхнул:
— Подождите! Похоже, у меня для вас есть кое-что получше… Совпадение пород пропавших собак!
На экране появился список: лабрадор… лабрадор… коккер… лабрадор… Собаки хорошего размера, ласковые и покладистые, обладающие простым характером и легко поддающиеся дрессировке.
Глядя на экран, я спросил:
— Вам известно, что стало с этими собаками? Нашли ли кого-нибудь из них?
— Понимаете, господин многоуважаемый полицейский, люди обращаются к нам, только когда теряют своих собак. Зато когда находят, непременно забывают сообщить об этом. У нас нет никаких сведений о том, что с ними стало. Эта общегосударственная картотека превращается в помойку, потому что ее никогда не чистят.
— И последний вопрос, потому что вы, похоже, знаете здешние места как свои пять пальцев. Есть ли поблизости какие-то лаборатории, ставящие опыты на животных? Может, кто-то занимается отловом собак для проведения своих экспериментов?
— Нет, не в курсе. Кроме HLS, ближайшая косметическая лаборатория находится в Сен-Дени. А HLS работает только с заводчиками биглей. К тому же ловщики животных не охотятся на подобных собак, разве что если у них есть заказ. Обычно их больше интересуют бродячие дворняги, эти мешки с блохами, исчезновение которых скорей устраивает жителей, нежели беспокоит…
