— Взгляни. Бесконечные педофильские сайты. Восхваления Гитлера, нацизма, призывы к возрождению высшей расы. А эти посвящены бен Ладену и сети «Аль-Каида». Подстрекательства к войне, к вырождению. Ты даже найдешь, как изготовить бомбу, как, основываясь на сурах Корана, стать хорошим камикадзе… Я переписал груды CD, однако большинство смертных, плавая по волнам Интернета, ничего не замечают… Видишь компьютер в углу?
Я кивнул. Список, который он выдавал, содержал бесконечное количество www-адресов. Тома продолжал:
— Этот сервер Линукс напрямую связан с SEFTI. В реальном времени он передает им данные о подозрительных сайтах. Но мы действуем на зыбкой почве. Эти террористы, эти садисты новейшего времени осторожны и образованны больше, чем кто-либо. Они умеют уничтожать следы своего присутствия, что делает их практически неуловимыми. Не уверен, что из всех этих адресов к завтрашнему дню останется хоть один действующий.
Его пальцы потянулись к клавиатуре, зацокали по кнопкам. Он напечатал какой-то сложный адрес, который невозможно ни запомнить, ни найти, плавая в Интернете.
— Вот то, что нас интересует. — Появился экран идентификации. Тома впечатал имя пользователя, затем пароль. Правильная комбинация открыла нам двери в непознанное.
— Черт возьми, Тома! Как тебе это удалось?
— Нули и единицы, Франк, нули и единицы!
— Поясни!
— Я долбил, долбил, долбил. Натыкался — и поверь, с отвращением — на сайты садо-мазо. С ветки на ветку, от улики к улике — как ты в своем расследовании. Я ввязывался в дискуссии в Сети, пока не повстречался с хранителями секретов, позволивших мне подобраться к истокам BDSM4Y. Так я вышел на этот сайт…
— Но как тебе удалось обойти систему безопасности с именем пользователя и паролем?
Он указал на вторую машину, на экране которой непрерывно бурлила каша из цифр и проплывали тучи букв.
— Проще простого! Я использую робота, умную программу, которая круглые сутки тестирует возможные сочетания пользователей и паролей. При нормальных условиях, даже если компьютер проверяет многие сотни пар в минуту, потребовались бы месяцы. Если не учитывать, что плавающие в Сети вроде тебя и меня, как правило, используют удобные для запоминания пароли. Дни рождения, фамилии, имена, слова максимум из шести букв или банальные сочетания типа «тотото» или «титити». Мой робот обрабатывает заранее установленные картотеки слов. Маловероятные комбинации исключены, что позволяет свести многие месяцы исследований к двум-трем дням. Взгляни, система выдала «Давид101265». Вероятно, имя и дата рождения этого типа. Поразительно, правда?
Довольно убогий сайт. Жалкие, безжизненные, плохо организованные страницы. Когда Серпетти кликнул на одну из редких строчек, высветилось другое окно. На сменяющихся экранах появились имена, фразы, диалоги. Чат ожил.
— Вот пространство их деятельности, — пояснил Тома. — Они целыми днями болтают напрямую. Одни уходят, вступают другие, это крутится без остановки… Смотри. Вот сейчас в разговоре участвуют пять человек, пять ников. Пятеро порочных…
— Мне знаком такой тип беседы. Они ведь должны обнаружить твое присутствие, да? Потому что обычно, когда подключаешься, автоматически появляется и твой ник…
Его глаза хитро сощурились.
— Да, если только я не использую свою программу. Я наблюдаю, оставаясь невидимым…
— Что они обсуждают?
— Технику связывания. Способы, которыми они доводят своих партнеров до оргазма, надевая на них сбрую, перекрывая кровоток или дыхательные пути почти до полной асфиксии. Они считают себя чем-то вроде абсолютных властителей боли, смешанной с наслаждением. «Они» — это не только мужчины, но и женщины, поскольку некоторые ники, отдельные выражения, свидетельствуют о том, что в группу входят и женщины.
Женщины… Разные Розанс Гад…
— Ты говоришь о закрытом, прячущемся в тени Интернета лице… Речь идет о садомазохизме с извращенной доминантой, согласен. Но ведь это достаточно распространено в обществе, я прав?
— Ты что-нибудь знаешь о тайных обществах?
— Не больше, чем другие. Франкмасоны, орден тамплиеров, катары…
[30]
— Общества, о которых ты говоришь, предполагают инициацию, состоят из представителей высшей буржуазии, рыцарей, капелланов, сержантов, объединенных благородными целями, даже если образование и существование этих обществ связано с мрачными страницами истории. Другие общества, преданные культу сатанизма, черной магии, колдовства, тогда тоже существовали, а именно приблизительно в семнадцатом веке, но, поскольку они пугают, мы предпочитаем скорее игнорировать их, а не упоминать. Например, тебе говорит о чем-нибудь название «Священные фемы»?
[31]
— Кажется, это братство, имевшее целью поддерживать мир и карать преступление?
— В лоне этого сообщества существовала группка посвященных, Великих магистров, действующих в абсолютной тайне, сохраняемой даже от остальных членов братства. Этакое общество в обществе. Эти свободные судьи придавали чрезмерное значение боли, которую они причиняли. Они изощрялись в изобретательности, пытая обвиняемых, которых им «доверяли». Слыхал про полую бронзовую статую Богоматери в Нюрнберге. Нечто вроде саркофага, внутрь которого должен был войти истязаемый. Статуя закрывалась, и жертву насквозь протыкали приваренные к створкам острые стержни, два из которых были расположены на уровне глаз. Но этим наказание не ограничивалось. Разверзалось основание, и осужденный проваливался в щель между цилиндрами, утыканными ножами, и несчастного перереза́ло на части, а потом подземная река уносила куски плоти и костей.
— Ты хочешь сказать, что BDSM4Y какое-то преклоняющееся перед злом, перед культом боли тайное объединение извращенцев, никак не связанное с тем, что пишут в сообщениях?
— Думаю, что да. В их разговорах присутствует понятие порядка, иерархии, правил и тайны, что наводит на мысль об организации по типу братства. Похоже, все построено на крепкой организационной основе, как на предприятии. Относительно их акций, судя по тому, что я читал, они исследуют самые дальние закоулки страдания, вплоть до смерти. Боль становится источником вдохновения, объектом обожествления, который они хотят иметь в абсолютной своей власти.
Он на мгновение умолк, а потом, скрипнув зубами, добавил:
— Черт побери, Франк, эти типы настоящие психи!
Я наклонился к экрану, и написанные на нем слова как бичом хлестнули меня. Они были столь грубыми, циничными, настолько зверскими, что я с трудом мог поверить, что речь идет о человеческих существах.
