— Обыкновенно… Даже незаметно… Не из тех, что высовываются. Его можно оставить где-нибудь в углу, а через год обнаружить там же, он и с места не сдвинется.
— А какие у него наклонности в сексуальном плане?
— Откуда я знаю? С чего вы взяли…
— Вы что, никогда с парнями об этом не говорите?
— Да, но…
— Но что?
— Манчини вроде как… слегка не при делах… Каждый раз, когда мы заводим разговор о сексе, он сматывается. Похоже, его это не интересует…
— Где мы можем его найти?
— В университетской общаге Сен-Мишель, через два бульвара отсюда… Если вы его увидите, скажите, пусть появится!
Прожилки плюща расползлись по всей поверхности стены, как метастазы. Кованая железная калитка открывалась в мощенную старыми камнями аллею, по бокам украшенную ухоженными цветочными клумбами.
Мы попросили консьержку проводить нас в комнату Альфреда Манчини. Она необыкновенно напоминала мажордома Нестора из комиксов про Тинтина,
[44]
только в женском обличье. Если, конечно, слово «женский» применимо к такому персонажу. Целый огород черных угрей украшал ее нос, а подбородок покрывал пушок, которому позавидовал бы цыпленок. Отворотное средство устрашающей силы.
Несколько раз безуспешно постучав в дверь Манчини, я попросил консьержку открыть имеющимся у нее дубликатом ключа. Она колебалась, уставившись глазами мне в куртку, словно пыталась угадать форму моего оружия.
— Не знаю, можно ли… Я смотрю детективные сериалы… У вас нет ордера или еще чего?
Чтобы уговорить, я принялся охмурять ее. Она выглянула в коридор и смущенно потупилась:
— Скажите, можно потрогать вашу пушку?
— Которую? — с ухмылкой встрял Кромбе.
— Ах, вы… Ну вы и свинья! — с негодованием воскликнула она.
Я показал ей свое оружие, и она наконец открыла нам дверь.
— Спасибо, мадам… Оставьте нам ключ. Мы закроем и предупредим вас, когда все осмотрим.
Склонившись к моему уху, Кромбе прошептал вслед Отворотному Средству:
— Вот черт! Уверен, она скинула бы килограмма два, если выдавить все торчащие из ее рубильника черные точки! А башка-то! Не меньше поверхности Марса!
— Простите? — Она вернулась к нам.
Кромбе аж подскочил, не то что я. Отрицательно покачав головой, я дал понять, что наш разговор ее не касается.
Жилая площадь комнаты в университетском общежитии оказалась приблизительно равна моей квартире, однако то, что там находилось — мебель, hi-fi, видеотехника, — стоило раза в три дороже, чем все содержимое моего жилища.
Кромбе пришел в восхищение:
— Этому парню не до скуки! Видели плазменный экран на стене? Такая игрушка стоит тысяч восемь…
— Осмотри спальню и ванную комнату. Я займусь гостиной.
Кромбе, словно акробат, совершил полный оборот на одном костыле.
— Что ищем? — спросил он.
— Все, что могло бы приблизить нас к истине…
Повозившись с замком, я открыл дверцы телевизионной тумбочки и обнаружил невероятное количество кассет и дисков. Фильмы о войне, например «Пёрл-Харбор», «Спасти рядового Райана»; комедии, детективы и целая стопка сфабрикованной Торпинелли порнухи с садомазохистской доминантой. В глубине гостиной я внимательно изучил разнообразные книжные обложки, таящие под собой знания, под тяжестью которых буквально ломились полки дубовых шкафов. Квантовая механика, термодинамика, топология, гуманитарные и общественные науки… Отменный студент…
Слева в углу гостиной — представляющий последнее слово техники компьютер с экраном, плоским, как почтовая марка. Я хотел взглянуть на его содержимое, но доступ к выключателю закрывала решетка. Осмотрев замок, я просунул в него пилочку для ногтей, которую всегда носил с собой, и в считаные секунды добился своего. Я нажал кнопку, подождал, но компьютер заблокировался, едва запустив операционную систему. Экран стал голубым, на нем промелькнул впечатляющий список, «файл недоступен», «файл недоступен», «файл недоступен»…
И все же, несмотря на мое глубокое разочарование, я отметил, что компьютер ведет себя по-другому, не так, как у Гад и Приёр. На сей раз жесткий диск не был форматирован, хотя файлы, возможно, были стерты операционной системой.
Когда Кромбе присоединился ко мне, я спросил:
— Ну, что ты обнаружил?
— В одежде ничего особенного. Джинсы, футболки, тенниски. Зато в ящике я откопал кучу интересных журналов «Bondage Magazine», «Detective Magazine»,
[45]
который тоже посвящен связыванию, и множество других. Наверное, выписанных через Интернет.
— Откуда ты знаешь?
— Это американские журналы. Кроме того, внизу страницы есть адреса сайтов, которые их распространяют. Наш Манчини знает толк в садомазохизме… — Он склонился над компьютером. — Непригодный?
— Похоже, файлы стерты. Наверное, Манчини хотел что-то скрыть. Или, возможно, испугался и поспешно уничтожил важную информацию.
— Кажется, есть способ восстановить то, что он убрал…
— Как?
— Жесткий диск функционирует, как магнит, состоящий из миллиардов микроскопических полюсов. Если они поляризованы, то представляют цифру один, если нет, то ноль. Если вы форматируете жесткий диск, как мы имеем в случае с Приёр или Гад, все эти полюсы сводятся к нулю, информация становится невосстановимой. Если же вы убираете файлы при помощи операционной системы, то просто приказываете системе прервать связь с этими данными, но информация все равно сохраняется на жестком диске. На этом попадается большое количество злоумышленников. Они думают, что могут спрятаться, просто стерев опасные файлы. А с компетенцией ваших коллег! — Он посмотрел на сообщения об ошибках. — SEFTI имеет оборудование и программы, чтобы восстановить бо́льшую часть информации. Но понадобится принести им жесткий диск…
— Вынимай!
— Но у нас нет…
— Делай, что говорю!
Он открутил швейцарским ножиком винты, сдвинул стальной корпус, отключил паутину проводов и протянул мне жесткий диск, который я сунул под куртку. Он поставил все на место, и я приказал:
— Ладно, продолжим обыск!
Один за другим я открыл все ящики в кухонной мебели.
— Ну-ка, ну-ка, зажимы-крокодильчики!
Они валялись среди коаксиальных кабелей, кремниевых пластин, сопротивлений и конденсаторов.
